Обращение к историческим связям
В настоящее время мир переживает время крушения политических и экономических стереотипов, исправно действовавших ряд последних десятилетий. Нелегко протекает этот процесс в Прибалтике, где в силу небольших масштабов республик болезненно воспринимают любые потрясения в европейском и мировом пространстве. Особенно ослабляет их уверенность и подрывает деловую атмосферу происходящее развенчание мифа о незыблемости Евросоюза.

Перед политической элитой Латвии, Литвы, Эстонии встает вопрос дальнейших ориентиров внешней и внутренней политики; все более очевидным становится то, что для них возврата к сытому членству в Евросоюзе не будет. В ходе проходящей сейчас подготовки бюджета ЕС на 2014-2020 годы эмиссары Еврокомиссии намекают странам Балтии на то, что объемы предоставляемой им дотационной помощи, воспринимаемые в Прибалтике как нечто само собой разумеющееся, пересматривают в сторону серьезного сокращения. Кроме того, не снят с повестки дня вопрос о реконфигурации Евросоюза, одним из предпочтительных вариантов которой считается двухскоростная Европа. В ней Прибалтийские республики в отличие от нынешнего положения не будут обладать равными правами с ведущими европейскими странами, прежде всего речь идет об управлении финансами. Следовательно, на первый план для стран Балтии выдвигается мотив поиска дополнительных факторов развития местных экономик.

На этом фоне вполне можно ожидать поворота Прибалтийских государств от одновекторной внешней политики к ее многовекторной модели, под которой следует, в первую очередь, понимать естественное обращение к потенциалу их традиционных географически-исторических связей. Конечно, такой предполагаемый поворот не станет резким маневром, а будет иметь плавный и на первом этапе незаметный характер, растянутый во времени. Прибалтийским политикам и общественным деятелям необходимо время, чтобы осознать неизбежность ревизии своих нынешних политико-экономических уст новок, а затем найти самооправдания и публичные объяснения новой экономики.

Текущая ситуация в экономике Прибалтики, если к ней еще присовокупить нынешнее обесценение большинства прибалтийских активов, побуждает к рассмотрению возможностей российских инвестиций в экономики стран Балтии.

Инвестиции в терминалы
Видимо, при любом сценарии двусторонние связи России с Прибалтийскими республиками в сфере торговли углеводородами не потеряют своей актуальности. Так, в настоящее время в топливно-энергетическом комплексе Прибалтики наблюдается бум выдвижения проектов по созданию на территории Латвии, Литвы, Эстонии топливных и энергетических объектов. К примеру, все три Прибалтийские республики планируют сооружение автономных терминалов по импорту сжиженного газа, Латвия - Лиепая, Литва - Клайпеда, Эстония - Мууга, Палдиски, который будут доставлять морем. В качестве потенциальных импортеров называют Катар и США как эвентуального, возможного при соответствующих условиях  экспортера сланцевого газа.

Понятно, что импорт СПГ составит конкуренцию природному газу, поставляемому по трубопроводам из России. А если это соединить с антироссийским креном внешней политики прибалтийских властей, то достаточно очевидной становится линия на то, чтобы потеснить Россию на прибалтийском топливно- энергетическом рынке.

При рассмотрении ответных мер неординарным, но перспективным кажется вариант изучения обоснованности инвестирования российского капитала в сооружение указанных выше терминалов по импорту СПГ. Такой ход диверсифицировал бы возможности российских поставок газа в регион при любом сценарии развития и расширил бы их. Имеется в виду, что в одном пакете с подобным инвестированием можно рассматривать калининградское ответвление от «Северного потока» и сооружение в Калининградской области завода по сжижению природного газа для поставок в прилегающие страны.

К примеру, Литва газифицирована на одну треть, польские территории между Калининградской областью и Белоруссией вообще не газифицированы, Финляндия обладает только одной веткой газопровода.

Предлагаемая схема инвестирования, терминалы по приему СПГ в Прибалтике, возможно в Финляндии, завод по производству СПГ в Калининградской области полностью отвечала бы требованиям так называемой газовой директивы Евросоюза, предусматривающей разделение компаний, занимающихся импортом энергоносителей, на три независимые группы: поставщики, транспортеры и доставщики конечным потребителям.

В более широком плане материализация этих идей лишила бы смысла импорт СПГ из Катара в район Балтийского моря, не говоря уже о безосновательности гипотетического импорта американского сланцевого газа. При расчете объемов производства СПГ в Калининградской области желательно предусмотреть возможность расширения показателя, допуская, что эта продукция в будущем может оказаться востребованной в большинстве стран Балтийского моря, учитывая также неизбежное истощения запасов норвежского газа и повышение себестоимости его добычи.

Кроме того, изменения в топливно-энергетической ситуации в регионе, ядром которого мог бы стать завод СПГ в Калининградской области, несомненно понизит потенциал, а следовательно, и конкурентоспособность газопровода Nabucco, соперничающего с российским «Южным потоком». Одним из опорных элементов Nabucco служит сооружение ветки в Польшу, а оттуда через восточнопольские земли в Литву. Калининградский источник СПГ обнулил бы предполагаемую выгоду от возможных инвестиций в эту ветку Nabucco, газопровод прибрел бы усеченный вид, в том числе в части доходности.

Данное соображение в равной мере относится и к эвентуальным возможностям экспорта СПГ из Восточного Средиземноморья. Надо быть готовым к неизбежной острой и крайне негативной реакции в Прибалтике на описанную выше идею инвестиционного проекта. Для ее умиротворения можно прибегнуть к обычному приему в такой ситуации: то есть предложить завышенную цену с расчетом впоследствии компенсировать ее путем коренной реорганизации бизнеса по своему отдельному плану. Можно рассмотреть и другие варианты, учитывающие интересы прибалтийских предпринимателей. К примеру, предложить им долю в собственности Калининградского завода СПГ, при понимании, что будут сняты препятствия для российских инвестиций в терминалы по импорту СПГ.

Безусловно, предложения для прибалтийских бизнесменов о долевом участии в Калининградском проекте не могут не вызвать естественного предпринимательского интереса, тем более в условиях региональной и мировой экономической турбулентности и желания бизнеса опереться на надежные инвестиции. Прогнозируемая негативная реакция в Прибалтике на идею этого проекта будет продиктована в значительной степени раздражением, вызванным отсутствием должного финансирования в странах Балтии вообще и дефицита средств, которые можно было бы инвестировать в Калининградский проект, в частности. В данном контексте в прибалтийских предпринимательских кругах, видимо, высоко оценили бы российские предложения о предоставлении целевых льготных кредитов, обеспеченных, однако, залогами в виде конкурентоспособных активов на территории Прибалтийских государств.

Банковская экспансия в Прибалтике
Привлекательным для российского капитала остается банковский сектор Прибалтики. Так, за последние несколько лет два московских банка, ФК «Открытие» и Инвестторгбанк предприняли безуспешные попытки обосноваться на прибалтийском финансовом рынке. Первый из них сначала претендовал на зарегистрированный в Латвии GE Money Bank 2011, а затем намеревался приобрести латвийский Latvijas Krajbanka 2012. В обоих случаях последовал отказ латвийских надзорных органов, сославшихся на неясный состав акционеров российского банка. С такой же мотивировкой власти Литвы отказали Инвестторгбанку, планировавшему открыть представительство в Вильнюсе с перспективой возможного приобретения литовского банка Finasta 2012.

С точки зрения нынешней политико-экономической конъюнктуры в Прибалтике отмеченная реакция местных властей, можно сказать, была ожидаема с достаточно высокой степенью вероятности. Дело в том, что на прибалтийском банковском рынке доминируют финансовые группы стран Северной Европы, Swedbank и SEB - Швеция, DNB - Норвегия, Nordea Bank - Финляндия. Так, в Латвии их доля в местном банковском секторе составляет 64,7%, в Литве 77,6%, в Эстонии 88,6%. Североевропейская банковская экспансия в Прибалтике состоялась в 2000­е годы в основном за счет агрессивного кредитования частного сектора и домохозяйств, когда кредиты предоставляли под 1,5-2% сроком до 40 лет.

Мировой кризис 2008-2010 годов и последовавшие за ним катаклизмы в зоне евро серьезно ослабили платежеспособность стран Балтии, вплоть до того, что Латвия и Литва оказались в числе «лидеров» Евросоюза по обнищанию населения. Так, по февральской с.г. статистике ЕС, в Латвии 38% жителей относятся к категории социально обездоленных, в Литве эта цифра составляет 33%.

На этом фоне североевропейские банки в Прибалтике предпринимают меры, направленные на то, чтобы обеспечить своевременный возврат кредитов и обслуживание процентов по ним. Проводится политика по изолированию прибалтийского банковского рынка от новых участников, которые могут отвлечь на себя какуюто долю средств частного сектора и домохозяйств, что дополнительно сузит платежеспособность населения. При этом североевропейские банки выступают для прибалтийских надзорных органов консультантами по российским инвестициям в прибалтийский банковский сектор.

С учетом такого положения мало обоснованным кажется апеллировать к местным властям по вопросу российских инвестиций в банковский сектор. Более перспективным видится вынесение данной темы в контекст российских двусторонних контактов с североевропейскими финансовыми ТНК. Вряд ли у них вызовет воодушевление, если российские надзорные органы начнут по вопросам их деятельности на территории России прибегать к консультациям банковских специалистов из стран СНГ, например белорусских или казахстанских.

Симметричная торговля
Малоосвоенным пока выглядит российское инвестирование в прибалтийскую розничную торговлю. Характерно, что в годы мирового кризиса 2008-2010 и последовавшего за ним кризиса в зоне евро заметно возросли западноевропейские инвестиции в Прибалтике в эту отрасль. Правда, они направлены на укрупнение и расширение уже действующих здесь шведских, германских, бельгийских торговых сетей, к примеру Remi. Относительно свободной остается та часть рынка розничной торговли, в основном в провинции и сельской местности, которая контролируется местными кооперативами, около 40%, выступающими наследниками советской союзкооперации.

В эту область западноевропейские инвесторы заходят с опаской, так как прибалтийская глубинка напоминает российскую. Она консервативна, не подвержена влиянию брендов, которым предпочитает невысокие цены, пусть небольшой, но понятный и доступный ассортимент, то есть с трудом поддается западному маркетингу.

Как представляется, прибалтийская глубинка могла бы оказаться перспективной для инвестиций с целью создания розничных сетей типа «Пятерочка» или «Копейка». Стратегически оправданным кажется формирование таких сетей в прибалтийских районах, прилегающих к границе с Россией,  Калининградская, Псковская, Ленинградская области, при понимании, что и на симметричной российской территории возникнут такие же компании. Подобное построение позволит управлять сетями по обеим сторонам границы как единым комплексом, что важно при отработке вопроса о конкуренции поставщиков, потребительского спроса. А следовательно, существуют возможности регулировать доходность за счет разницы цен.

В качестве обобщающего соображения следует отметить, что основным изъяном, препятствующим успеху российских инвестиций в Прибалтике, видится игнорирование ее особенностей, заключающихся в том, что превалирующее значение прибалтийские деятели отдают политическому фактору, а точнее его идеологическому элементу. На практике это означает, что составлению любого бизнес- плана по Прибалтике должен предшествовать глубокий анализ политико-экономических условий, включающий прогноз реакции местных властей на намерение российских инвестиций. Если для других стран такой анализ носит факультативный характер, то для стран Балтии он жизненно важен.

Представление о возможностях российских инвестиций в Прибалтике будет неполным, если не учитывать полезный опыт экспансии западноевропейского капитала в Прибалтийских республиках.