Итак, спектр предложения достаточно широк, от «сверхдешевых» сланцевых ресурсов США до, по-прежнему требующих для своего коммерческого применения значительных дотаций, ветровых и солнечных установок. При этом долгосрочная экономика, а также экологические ограничения и последствия разработки сланцевого газа до сих пор не вполне ясны. Хотя выборочная эксплуатация наиболее выгодных, в т.ч. с высоким содержанием жидких фракций и наиболее продуктивных пластов и их частей в совокупности с льготами и использованием финансовых инструментов стабилизировали ситуацию в краткосрочном плане. А технологии продолжают развиваться, в том числе в направлении снижения издержек. Преобладает мнение, что для стабильного развития добычи сланцевого газа в США нужны более высокие уровни цен, чем нынешние. Определенный рост цен уже обозначился в последнее время. При этом надо учитывать, что на либерализованных и высококонкурентных рынках типа американского участники принимают риски того, что в течение тех или иных промежутков времени цены не будут обеспечивать полноценного возврата их инвестиционных издержек, и лишь будут покрывать операционные издержки. 

В условиях трансформации на передний план выходят два типа факторов, технологический прогресс и политико-регулятивные факторы. Оба сопряжены с большой неопределенностью. При этом, стоит отметить, что темп уже происходящих изменений беспрецедентен, и надо понимать, что традиционное «предсказание будущего», характерное для прогнозных исследований в энергетике, в сложившемся виде является все менее осмысленным занятием. Это в нынешних условиях можно отнести и к более широкому кругу вопросов, неопределенность в экономике и финансовой системе также чрезвычайно затрудняет прогнозирование.

Какие же вопросы могут стать узловыми, и каким, в целом, является предмет современного анализа, если традиционная парадигма не адекватна складывающейся логике и темпу развития? Как представляется, важно попытаться выделить те или иные устойчивые, или как минимум, представляющиеся таковыми тренды и выстроить механизмы адаптации и непрерывного анализа ключевых технико-экономических и политико-регуляторных факторов. Пойдем по этим направлениям.

Что касается устойчивых факторов, то отмечу, что, несмотря на противоречивые тенденции, в целом время дешевой энергии ушло. Последней попыткой уцепиться за эти возможности было бесконтрольное продление срока эксплуатации безнадежно устаревших реакторов первого поколения - Германия, Япония. Теперь, после Фукусимы, надо выбирать из реальных альтернатив, при этом с растущей ориентацией на рост энергоэффективности, экологичности, включая заботу о сохранении климата, безопасности поставок и спроса, наличии ресурсов и проверенных технологий, потенциала модернизации. По всем этим показателям газ - безусловный фаворит на перспективу ближайших 10-15 лет.

Расширение использования газа будет оказывать важное позитивное воздействие на стабилизацию и затем снижение выбросов парниковых газов. Газ призван стать активным партнером возобновляемых источников энергии - ВИЭ, причем, прежде всего, он сможет компенсировать их естественные недостатки, нестабильность поставок.

Прогнозы международных агентств начинают учитывать эти тенденции, все больший реализм демонстрируют МЭА, КЭРА, крупнейшие энергетические компании, Международный газовый союз. Складывается общее понимание, что объемы использования газа в мире могут увеличиться в 1,5-2 раза в перспективе до 2030-2035 гг. А доля газа в мировом энергобалансе резко вырастет с нынешних 20% и, при благоприятных обстоятельствах, достигнет доли нефти. Вырисовывается глобальная перспектива достижения сбалансированного мирового энергоснабжения, близкие уровни поставок нефти, газа, угля и ВИЭ/атомной энергии, подлинная диверсификация мирового энергобаланса. Крупнейшими потребителями газа в перспективе станут Китай и другие страны азиатско-тихоокеанского региона. Развивая собственную добычу, они вместе с тем предполагают масштабный рост импорта газа.

А как же роль сланцевого газа, который многими видится как реальная угроза ценовым уровням, приемлемым для многих производителей газа? Ясно, что сланцевый газ, важный фактор изменения правил игры на ряде региональных рынков, прежде всего, североамериканском. Пока эта ситуация находится в стадии развития, как с точки зрения самой технологии, так и сопутствующих вопросов экологического характера, и рано делать окончательные выводы. Тем не менее, становится ясно, что на таких рынках, как страны ЕС, этот процесс будет значительно менее выраженным, менее масштабным, а, в силу ряда ограничений, затраты на добычу сланцевого газа будут сопоставимы с существующими ценами. Так что, как пока представляется, «сланцевая революция», если она и распространится на эти страны, то приведет к гораздо менее радикальным изменениям на рынке.

Конечно, мировой кризис сказался на развитии как энергетики в целом, так и поставок газа. Темпы выхода из кризиса пока далеко не ясны. Тем не менее, эксперты считают, что ситуация относительного избытка газа к середине этого десятилетия будет преодолена, и это также снизит сформировавшееся в период кризиса понижательное давление на цены газа на торговых площадках.

Особняком в этом ряду пока стоит позиция Евросоюза, который упорно ставит задачи резкого, на 80-95% к 2050 г. снижения выбросов парниковых газов и «декарбонизации» энергетики и экономики в целом. При этом если ключевые технологии типа «улавливания, хранения и использования углерода» CCS в предстоящий период достигнут необходимого уровня зрелости и эффективности, то «декарбонизация на выходе», в смысле резкого снижения выбросов СО2 может стать достижимой, но не за счет «декарбонизации на входе», т.е. по существу отказа от широкого использования углеводородов. При нормальном развитии событий в этом направлении роль газа не уменьшится, т.к. «декарбонизация на выходе» наиболее эффективна именно для установок, использующих природный газ.

В этой связи важно понимать новые риски для энергобезопасности, которые сейчас становятся актуальными. В отношении европейского рынка газа они все больше связаны с неопределенностью долгосрочного спроса на газ, вызываемого политическими факторами. При этом бизнес занимает противоположную позицию, компании уверены в перспективах природного газа. Вторым фактором риска и неопределенности является нестабильность и даже непредсказуемость регуляторной среды на этом рынке. И связанная с этим тенденция сломать механизмы долгосрочных контрактов и их ценообразования.

Надо отметить, что крупнейшие экспортеры газа, объединенные в ФСЭГ, в условиях кризиса на деле столкнулись с этими рисками. Те, кто недостаточно защитили свои инвестиции посредством долгосрочных контрактов, существенно пострадали - Алжир, Катар. Газовые рынки глобализируются, развиваются новые технологии добычи и использования природного газа. Анализируя эти процессы и участвуя в них, не стоит поддаваться алармизму и склонности к погоне за сенсациями.

Действительно, можно полагать, что развитие технологии добычи сланцевого газа, газа угольных пластов и в целом нетрадиционного газа внесет свой вклад в обеспечение растущих мировых потребностей в газе. Это диверсифицирует в определенной мере источники поставок газа, но не приведет ни к массированному поступлению на мировой рынок дешевых ресурсов, ни к дестабилизации глобальной структуры поставок газа. Вне США и Канады, с их специфическими условиями, предпосылками и стимулами для развития добычи сланцевого газа, эти процессы будут развиваться значительно медленнее, добываемый газ будет стоить сопоставимо с ценой традиционного газа. Да и в самих США растет озабоченность, связанная с экологическими аспектами его добычи. В Европе же ряд стран уже запретили такую добычу.

Природный газ находит новые сферы применения и расширяет традиционные, его модернизационный и инновационный потенциал далеко не исчерпан. Расширяется использование газа на транспорте. Газ сыграет важную роль в расширении децентрализованной выработки электроэнергии и тепла.

Важнейшей представляется перспектива использования ресурсов «жирного», богатого высшими углеводородами газа в нефтегазохимии. Целый ряд стран ФСЭГ уже развили эти производства и стали крупными поставщиками газохимической продукции на мировой рынок, тем самым диверсифицируя свою экономику и создавая добавленную стоимость в своем ТЭК. В структуре добычи газа в РФ доля «жирных» газов будет быстро расти. Предстоит полностью использовать открывающиеся в этой связи возможности и развить в РФ один из мировых центров переработки нефтегазовых ресурсов и газохимии.

Конечно, будет трансформироваться и организация газовых рынков. Но в этих вопросах важно избегать идеологизации и «наклеивания ярлыков». Те, кто считали, что в сложнейшей инфраструктуре газовых поставок на европейском континенте быстро произойдет «либерализация», которая волшебным образом снимет все проблемы, снизит цены на газ, просчитались. Реальностью является сложный процесс реорганизации рынков, их реструктурирования, при этом непродуманные действия способны вызвать дестабилизацию с опасными последствиями прежде всего для потребителей газа.

Возвращаясь к вопросу о «дешевой» энергии, не следует его упрощать, трудно ожидать, если не произойдет глобального экономического «обвала» долгосрочного падения нефтяных цен ниже уровней порядка 80-100 долл/барр. Но снижение с высоких цен последнего времени уже началось и, видимо, будет продолжаться в течение нынешнего года, поскольку, наряду с другими факторами, это важно для администрации США, избиратели наиболее недовольны именно высоким ценами на бензоколонках.

А что касается газовых цен, то перспективы также не выглядят катастрофичными, с учетом затрат на сжижение СПГ, транспорт и регазификацию и по мере глобализации этих рынков вполне реалистичной представляется формирование «мировых цен» в диапазоне 7-10 долл./млн. БТЕ, т.е. таких уровней цен арбитража между крупнейшими региональными рынками, осуществляемого поставками СПГ.

Тем не менее, неопределенность в энергетике высока, как, впрочем, и в целом в мировой экономике. Для энергетики эта ситуация ощущается особенно болезненно, поскольку для нее характерны долгосрочные инвестиции, а нынешние и ожидаемые изменения в ней идут сразу по нескольким направлениям, причем результативность каждого из них еще не ясна.

Кроме того, на изменения технико-экономического и технологического характера наслаиваются сложные сдвиги в регулировании ряда региональных рынков. В тех случаях, когда все эти изменения существенно затрагивают несколько субъектов межгосударственных отношений, резко возрастает роль процессов, получивших в последние годы общее определение как Энергодиалоги. Наиболее содержателен опыт и продолжительна история Энергодиалога между Россией и Евросоюзом, насчитывающая около 12 лет.

Процесс Энергодиалога Российская Федрация - Евросоюз носит официальный межгосударственный характер, что закреплено в соответствующих документах, причем в случае Евросоюза, из-за сложной и эволюционирующей правовой природы этого образования, необходимо участие как Еврокомиссии, так и представителей стран-членов. Как и большинство вопросов в Евросоюзе, принятие любых решений, формирование позиции ЕС проходит через неизбежные процедуры согласования различных органов ЕС и стран-членов. Полномочия Еврокомиссии, как исполнительного органа Евросоюза, еще недавно в сфере энергетики были очень ограниченными. Они постепенно расширяются за счет функций в отношении формирования единых энергетических рынков ЕС, вопросов безопасности энергоснабжения и в целом тех сфер, которые не могут быть эффективно решены на уровне отдельной страны.

Это является отражением исходной задачи образования Общего рынка, ставшего прообразом ЕС, и базового принципа развития самого ЕС - субсидиарности, т.е. передаче на наднациональный уровень тех полномочий, в отношении которых страны-члены приходят к выводу, что так они могут быть решены более эффективно.

В этой связи важно отметить, что, например, формирование структуры энергетики "energy mix" стран-членов ЕС по-прежнему отнесено к их собственной компетенции. Поэтому на уровне Еврокомиссии возникает парадокс, который отражается и в работе Энергодиалога, Комиссия все больше внимания уделяет работе по перспективам развития энергетики ЕС, например, в последнее время декарбонизации, и мерам по достижению этих целей, при этом формируя различные сценарии. В то же время она не может их рассматривать как реальные программы развития энергетики или даже прогнозы такого развития. К слову, при этом до самого последнего времени идеология Комиссии заключалась в том, что именно моделирование сценариев является полноценным средством обоснования таких важных решений, как достижение знаменитых целей «20-20-20» к 2020 году.

Недостаточное понимание на российской стороне ограниченности возможностей органов ЕС, действующих в меру получения ими полномочий от стран-членов и одновременно того, что игнорирование роли этих органов и стремление продолжать осуществлять контакты преимущественно на уровне отдельных стран и сложившихся бизнес-партнеров сейчас уже невозможно, является характерным фактором в ряде аспектов взаимодействия. Со своей стороны, Комиссия, представляя себя полноценным выразителем интересов почти 500 миллионов граждан ЕС, старается скрыть слабые стороны своей позиции.

В результате, например, когда в острой фазе украинского транзитного кризиса 2009 года Комиссия примерно на две недели затянула формирование корпуса экспертов, это могло расцениваться как нежелание активно участвовать в разрешении кризиса, а на деле, видимо, было вызвано сложностями согласования со странами-членами и даже, возможно, тем, что бюджет Комиссии не предусматривал такого рода расходов.

Возвращаясь к конкретике Энергодиалога РФ-ЕС, отметим, что в последние годы он переживает процессы углубления и все большего вовлечения в него экспертного сообщества и представителей бизнеса. Российская сторона еще в 2008-2009 гг. стала инициатором этой трансформации, осознав, что этого требуют многие вопросы, возникающие в ходе диалога. Сейчас мы видим, что процессы такого рода характерны и в более широком контексте, упомянем усиление роли Общественных советов, обращение к идее Открытого правительства и т.п., в целом новое понятие "crowd-sourcing". Общим в этой потребности видится усложнение стоящих задач, их многомерность и часто то, что в их решении «дьявол скрывается в деталях».

В Энергодиалоге привлечение экспертов и перенос большого объема анализа на экспертный уровень были инициированы тем, что в своих документах, начиная с "Second Energy Policy Review" 2008 года, Еврокомиссия стала все более остро ставить вопрос о том, что роль газа в энергобалансе ЕС, как минимум, не возрастет, и что такая оценка является результатом моделирования экономического равновесия на энергетическом рынке ЕС в условиях применения регуляторных мер Евросоюза. Второй движущей силой стала необходимость анализа последствий и рисков, связанных с принятием в 2009 г. Третьего энергопакета ЕС, прежде всего в отношении рынка газа.

Были сформированы экспертные площадки, сформировались международные группы экспертов, и развернулась активная работа. При этом в области анализа сценариев и прогнозов эта работа совпала по времени с резким ростом активности генерирования сценариев в мире, в опубликованном в 2011 г. экспертами Энергодиалога отчете "Energy Scenarios and Forecasts" проанализированы около 100 таких сценариев.

В отношении Третьего Энергопакета и в целом реформирования рынка газа ЕС все более ясным становится сложность и противоречивость процесса реального формирования новых правил, что, очевидно, потребует еще больших усилий и займет ряд лет. В самом Евросоюзе в соответствующей работе и дискуссиях участвуют сотни экспертов и, наряду с уже сложившимися площадками типа Мадридского Форума, стали регулярно проводиться специализированные семинары, конференции. Очевидно, что роль взаимных связей Евросоюза и России в энергетике и, прежде всего, в газовой сфере, обосновывает и необходимость двусторонних форм экспертного анализа преобразований, которые могут оказать серьезное воздействие на эти отношения.

В конце 2011 г. стороны Энергодиалога, учитывая особую важность отношений в газовой сфере, приняли решение сформировать специальный экспертный орган - Консультативный Совет по газу при Координаторах Энергодиалога. Совет рассматривает наиболее актуальные вопросы двусторонних отношений, требующие экспертного анализа, ведет их экспертную проработку и выносит на рассмотрение Координаторов свои предложения, выводы и рекомендации. Совет включает по 15-17 ведущих экспертов каждой стороны, в т.ч. представителей органов власти и бизнеса, действующих на индивидуальной основе, в личном качестве. Упомянутые выше действующие экспертные площадки Энергодиалога взаимодействуют с Советом, предоставляют ему свои экспертные ресурсы, координируют с ним свою работу. Одним из основных преимуществ формирования Совета является потенциальная действенность его работы, связанная с четкостью повестки дня и прямым выходом на ответственных лиц сторон Энергодиалога.

Несколько уже определившихся направлений работы Совета: Формирование газового раздела Дорожной Карты сотрудничества в энергетике между Россией и ЕС на период до 2050 года ДКС: Роль и обоснованность сценариев Дорожной карты энергетики ЕС на период до 2050 года ДКЕС: Методология формирования сценариев и ее увязка со структурой ДКС, принятием решений по развитию энергетике и их мониторингом: Учет неопределенности развития рынков и меры по ее снижению: Роль внешних факторов, типа зависимости от импорта, рисков т.п., в этом процессе: Правовые аспекты развития энергетики ЕС и взаимодействия мторон Энергодиалога: Анализ среды, формируемой документами Третьего Энергопакета ЕС, и выработка предложений по снижению соответствующих рисков. Работа Совета только разворачи-вается, но уже прошедшие заседания показали их эффективность.

Некоторые результаты этой работы и консультаций с энергорегуляторами ЕС: Инициатива разработки в ЕС «Целевой модели рынка газа ЕС», отметим, что в РФ еще в 2004 г. Партнерством «Координатор рынка газа» была согласована с основными участниками рынка, включая Газпром, и с органами власти российская «Модель рынка газа», целый ряд положений которой был реализован: Согласование принципа предоставления, при необходимости создания операторами транспорта газа Евросоюза газотранспортных мощностей в соответствии с долгосрочными потребностями грузоотправителей, в т.ч. поставщиков газа: Понимание того, что ДКС должна отражать цели усиления взаимодействия сторон, снижения рисков и на этой основе формирования совместных «сценариев сотрудничества», которые должны существенно отличаться от представленных в ДКЕС сценариев «декарбонизации» в позитивную сторону. Стороны решили, что результаты, в т.ч. промежуточные работы Совета должны носит публичный характер, в частности, быть представлены в Интернете.