Наиболее резонансным событием минувшего года в Южной Корее без сомнения стал скандал, связанный с Цой Сун Силь - подругой президента РК Пак Кын Хе. Развиваясь по нарастающей с октября по декабрь, этот скандал перерос в политический кризис и привел к импичменту президента. Следует заметить, что скандалы, связанные с коррупцией в верхнем эшелоне власти, для Южной Кореи типичны. Почти все южнокорейские президенты рано или поздно сталкивались с ними и в результате теряли свою популярность - Ли Сын Ман, Ким Ён Сам, Ким Дэ Чжун, оказывались на скамье подсудимых - Чон Ду Хван, Ро Дэ У, а то и сводили счеты с жизнью - Но Му Хён. Однако на этот раз к банальной коррупции добавился ряд «отягчающих обстоятельств».

На сегодняшний день считается установленным фактом, что Цой Сун Силь, являясь, по-сути, частным лицом, оказывала значительное влияние на главу государства и всю южнокорейскую политику. Она активно участвовала в предвыборной кампании Пак Кын Хе в 2013 г., давала ей советы, редактировала тексты ее выступлений. Кроме того, Цой Сун Силь регулярно знакомилась с секретными документами и отчетами, которые попадали к ней зачастую раньше, нежели к президенту.

Что касается коррупции, то здесь Цой Сун Силь при содействии ряда лиц президентской администрации в кратчайшие сроки основала фонды «Mir » и «K-Sports», в которые поступали «добровольные» пожертвования от 53 компаний на общую сумму около 72 млн. долл. Часть этих средств была использована Цой Сун Cиль для покупки недвижимости за рубежом, «проталкивания» своей дочери в престижный университет Ихва, оплату ее дорогостоящих увлечений конным спортом и т.п.

Несмотря на то, что несколько параллельных журналистских расследований велись еще с мая, новость о том, что президента и политику страны буквально направляет некто посторонний, для большинства корейцев оказалась шокирующей. Начались повсеместные народные выступления с требованием немедленной отставки Пак Кын Хе и суда над ней. Рейтинг президента упал до небывалых 4%. Все политические маневры в этих условиях оказались малоэффективны. Перетряска кабинета и увольнение ряда министров, публичные извинения президента, поиск компромиссных решений сторонниками Пак Кын Хе в парламенте и правящей партии «Сэнури» не имели успеха. 9 декабря парламентарии объявили импичмент президенту, причем «за» проголосовали 234 депутата из 300. После этого судьба Пак Кын Хе оказалась в руках Конституционного суда, который позднее подтвердил импичмент.

Для того чтобы лучше понять, как президент оказалась в такой ситуации, следует обратить внимание не только на политику Пак Кын Хе, но и на ряд таких моментов, как ее происхождение, характер и т.п. Начать с того, что ее отцом был Пак Чжон Хи - президент-генерал, при котором в 60-70-х гг. страна в условиях жесткого авторитаризма совершила невероятный рывок по пути модернизации, получивший название «южнокорейского чуда». Из-за этого факта биографии и левые, и правые, воспринимали Пак Кын Хе с самого начала ее политической карьеры не как современную женщину-политика, а как дочь своего отца, перенося на нее соответственно всю свою приязнь или неприязнь к личности Пак Чжон Хи. Проводить собственный умеренно-консервативный курс в таких условиях оказалось непросто.

Сложности с налаживанием диалога с другими политическими силами, отсутствие достаточной поддержки как справа, так и слева, сказались на качестве реформ, которые в годы правления Пак Кын Хе были далеко не всегда продуманы и удачны. В частности, реформа трудового законодательства, нацеленная на развитие контрактной системы взамен системы пожизненного найма, вызвала протесты большого числа старых служащих, терявших все свои преимущества. Реформа высших учебных заведений, предусматривавшая сокращение их числа в первую очередь в престижной гуманитарной сфере, породила недовольство в студенческой и преподавательской среде. Наконец, раздражение у значительной части населения вызвал жесткий антикоррупционный закон, который ограничил для политиков, госслужащих и даже для учителей и журналистов возможность принимать угощения - не свыше 27 долл., подарки - не дороже 43 долл. и другие, широко принятые в Корее, «знаки внимания». Словом, определенное недовольство президентом и ее политикой копилось в разных слоях общества и элиты.

Не последнюю роль в этой истории сыграл личностный фактор. Пак Кын Хе была весьма замкнутым и недоверчивым человеком. Ранняя трагическая смерть матери и отца оставили глубокий след в ее душе. Долгое время ее духовным наставником был Цой Тхэ Мин - отец Цой Сун Силь и основатель мистической секты «Ёнсегё», исповедующей смесь христианства и традиционного корейского шаманизма. Сама Цой Сун Силь была для Пак Кын Хе чуть ли не единственной подругой детства и одной из немногих, с кем президент вела себя открыто. Когда разразился политический кризис, «фактор шаманизма» муссировался в прессе, а противники президента заявляли, что та строила свой политический курс, буквально опираясь на результаты гаданий своей подруги.

Вряд ли это так. В принципе, влияние друзей и родственников на политику, равно как и тесные неформальные связи власти и бизнеса, в исторической ретроспективе не являются чем-то необычным для Южной Кореи. Однако особенность данного случая заключается как раз в том, что хотя Цой Сун Силь находилась при президенте с 2013 г. и гипотетически могла влиять на политику, до последнего времени никто не замечал этого. Напротив, объективные политические обозреватели отмечают, что все перемены политического курса Пак Кын Хе были адекватным ответом на изменения политической ситуации. «Сдвиг вправо» в южнокорейской политике был вызван не советами шаманки, а упорным нежеланием оппозиции идти на контакт с дочерью диктатора, что вынудило Пак Кын Хе оставить свои умеренные позиции и искать поддержки у более консервативно настроенной части либерального лагеря.

Разумеется, Цой Сун Силь всячески отрицает свое вмешательство в политику и воздействие на президента. Ей вторит и бывший спичрайтер Пак Кын Хе - Чо Ин Гюн. По его словам, за четыре года работы с президентом он понятия не имел об особой роли Цой Сун Силь, а речи, которые он писал для Пак Кын Хе, в дальнейшем озвучивались без каких-либо заметных изменений. Вместе с тем, Чо Ин Гюн указал на личного секретаря президента Чон Хо Сонна, как на человека, через которого к президенту попадали все тексты будущих выступлений. Сегодня Чон Хо Сонн и старший секретарь президента по политическим вопросам Ан Чжон Бом находятся под арестом, как сообщники Цой Сун Силь. Ряд других крупных чиновников из администрации президента находятся под следствием в качестве свидетелей.

Судя по всему, верхушка президентской администрации под руководством Цой Сун Силь, прикрываясь именем президента, вела широкомасштабную коррупционную деятельность, о которой менее влиятельные фигуры - в частности, спичрайтер просто не догадывались. Кстати, анализ некоторых высказываний Пак Кын Хе наводит на мысль, что поступавшая к ней информация была не всегда точной и полной. Иными словами, весьма вероятно, что вокруг президента усилиями ее подруги и многочисленных секретарей была создана определенная «информационная завеса».

Все вскрылось буквально внезапно, когда журналисты местного кабельного канала JTBC нашли в мусорном баке одной из сеульских гостиниц планшетный компьютер Цой Сун Силь. На нем оказался полный набор необходимых улик, включая селфи хозяйки, две сотни секретных документов за 2012-2014 гг. и свыше четырех десятков президентских выступлений с редакторской правкой.

С трудом верится, что человек, взошедший к вершинам власти благодаря доступу к информации государственного значения, мог вот так небрежно обойтись с этой самой информацией. В действительности файлы на планшете были стерты, но журналисты смогли их восстановить и передать в прокуратуру. Однако на судебных слушаниях по делу Цой Сун Силь планшет как таковой не фигурировал в деле как вещественное доказательство, исходя из особенностей южнокорейского судебного производства. Есть основания предположить, что все это очень похоже на провокацию, нацеленную не только против Цой Сун Силь, но и против президента. Возникает закономерный вопрос, - кому это могло быть выгодно?

В Южной Корее есть несколько сил, которые могли бы потеснить президента. Во-первых, это военные и спецслужбы. Именно из этой среды вышли президенты 60-80-х гг. Тем не менее, вряд ли у военных имелись веские причины для свержения дочери бывшего диктатора. Пак Кын Хе исповедовала близкие им взгляды, а ее умеренный курс в отношениях с КНДР сменился к 2016 г. на жесткую, не оставляющую возможности для диалога, риторику. Что касается финансовой и технической стороны дела, то за годы президентства Пак Кын Хе в армии была проведена форсированная модернизация военно-воздушных сил, то есть ее обороноспособность повысилась.

Другой силой, потенциально способной выступить против власти, являются южнокорейские корпорации «чеболь». Действия Цой Сун Силь по вымоганию «добровольных» пожертвований могли вызвать их недовольство. Но тут следует отметить, что система, при которой власть требует от «чеболь» финансовой поддержки в обмен на предоставление бизнесу определенных льгот и преференций, исправно работает в Южной Корее с 60-х гг. Суммы, которые сумела аккумулировать в своих фондах Цой Сун Силь выглядят смехотворными по сравнению с финансовой помощью, которую выделило государство корпорациям для борьбы с экспансией китайских товаров. Так что бизнес был не в претензии.

Теоретически, провокацию могла попытаться устроить южнокорейская партийная политическая элита. Однако и тут при ближайшем рассмотрении становится очевидно, что это не так. Для южнокорейской партийной деятельности характерна сильная тяга к фракционности. Это традиционная особенность корейской политической культуры. По мере приближения очередных выборов правящая партия начинает раскалываться, а оппозиция сплачивает свои ряды под руководством компромиссного лидера. В тот момент, когда разразился скандал, оппозиция была разобщена, а ее будущий лидер еще не был определен. Напротив, «Сэнури» демонстрировала достаточно прочные позиции. Не случайно, многие политологи отмечали, что доводить дело до импичмента в той ситуации для оппозиции было не выгодно. Она бы не смогла победить на выборах. Наиболее вероятным развитием событий тогда представлялся поиск компромисса в парламенте и добровольная досрочная отставка Пак Кын Хе где-то в апреле 2017 г.

Наконец, маловероятным следует считать и вариант провокации извне. Несмотря на то, что США раньше прилагали руку к смене южнокорейских президентов - Ли Сын Ман, Чон Ду Хван, в данном случае в этом не было необходимости. Проамериканская позиция Пак Кын Хе была хорошо известна, в том числе и по вопросу размещения американской ПРО THAAD в Южной Корее. Что же касается ближайших соседей - Китая и КНДР, то они активно протестовали против усиления американского присутствия на Корейском полуострове, но на провокацию против президента РК вряд ли бы пошли. В любом случае, такой «ассиметричный» ответ на американскую ПРО непременно попал бы в поле зрения южнокорейской разведки. И в адрес соседей прозвучали бы соответствующие заявления с дальнейшими внешнеполитическими последствиями.

Остается предположить, что скандал был результатом «придворной» интриги. В качестве главного «интригана», по мнению ученого из Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН Константина Асмолова, выступил старший секретарь президента по вопросам гражданской политики Ву Бюн Ву. Человек жесткий, властный, амбициозный, имевший негласное прозвище «император». В ходе журналистских расследований за ним был обнаружен длинный след недоказанных правонарушений и коррупционных связей. Вполне возможно, что у него с Цой Сун Силь неоднократно возникали столкновения за «доступ к телу». Когда в конце лета имя Ву Бюн Ву снова замелькало в газетах в связи со спекуляцией земельными участками, Пак Кын Хе - не исключено, что с подачи Цой Сун Силь предпочла отправить его в отставку.

По версии К Асмолова, Ву организовал провокацию, предоставив журналистам для прокуратуры неопровержимые улики виновности Цой Сун Силь. Но будучи добытыми хакерским путем, они были не пригодны для использования в суде. Фактически, это была «игра нервов». Ву Бюн Ву полагал, что Пак Кын Хе избавится от своей подруги, и та, оказавшись в центре скандала, утратит не только свое положение и власть, но и накопленные средства. Однако все первоначальные расчеты оказались опрокинуты, когда Пак Кын Хе, ради спасения подруги, начала брать всю ответственность на себя.

Даже если эта версия неточна в деталях, она неплохо объясняет ситуацию в целом. Тот, кто «слил» компромат, должен был быть вхож в самый «близкий круг» и знаком со всеми особенностями политической «кухни» Цой Сун Силь. Однако вряд ли он предполагал, сколь сокрушительны будут последствия.

Нацеленная изначально преимущественно на президентскую подругу, провокация была раздута в СМИ и бросила тень на фигуру президента, что вызвало острые дискуссии в парламенте. Но они не привели ни к чему серьезному, пока в поддержку оппозиции не выступил народ Сеула и других городов с зажженными свечами в руках. Все признания и извинения Пак Кын Хе сыграли против нее. В глазах корейцев Пак Кын Хе стала сообщницей шаманки и аферистки и недостойной своего поста. Копившееся в обществе недовольство получило выход, причем, против президента выступили и правые, и левые. То, что политическая элита недооценила силу общественного недовольства, хорошо видно из слов депутата от правящей партии Ким Чжин Тхэ, который сказал, что «свечи погаснут, когда задует ветер». В ответ на это люди стали выходить на акции с факелами. Многотысячные демонстрации сделали невозможным принятие келейных, закулисных решений. Почти обычный коррупционный скандал обернулся политическим кризисом, расколовшим правящую партию на сторонников и противников президента. Ряд высокопоставленных чиновников из президентской администрации отправился на скамью подсудимых. И нельзя исключать того, что набравший обороты маховик следствия захватит в ближайшем будущем и самих организаторов этой провокации.

А.С. Прозоровский