Наряду с важными политическими заявлениями, сформулированными в итоговой декларации состоявшегося 15 июля 2014 г. саммита БРИКС в г.Форталеза - Бразилия, в ней были выдвинуты две важные финансовые инициативы,которые потенциально могут оказать большое влияние на экономики стран-членов. С одной стороны, было объявлено о плане создания Нового банка развития - НБР, которыйпризван осуществлять финансирование инфраструктурных и иных проектов развития. С другой стороны, должен быть создан валютный пул стран БРИКС - ContingentReserveArrangement, который будет служить коллективным механизмом борьбы с финансовыми рисками и одновременно обеспечивать повышение роли валют стран-членов в мировой экономике.

НБР задуман как многосторонний финансовый институт, деятельность которого будет направлена на решение инфраструктурных проблем и достижение целей устойчивого экономического развития стран БРИКС, а в перспективе - и других стран с развивающимися рынками, которые изъявят желание присоединиться к этому механизму. Для успешного выполнения этой миссии НБР должен опираться на финансовые ресурсы, достаточные для поддержки проектов, способных оказать системный эффект на развитие экономики стран-членов. С учетом размера первоначального объявленного капитала НБР - 100 млрд. долл., эта задача может рассматриваться в качестве вполне реалистичной.

Существенно, что дизайн механизма НБР хорошо согласуется с общими приоритетами развития и внешнеэкономического сотрудничества стран БРИКС. В частности, он полностью соответствует актуальному в последние годы «восточному вектору» экономической стратегии России. С одной стороны, сибирские и дальневосточные территории России испытывают колоссальные потребности в притоке инвестиций, которые позволили бы создать новые производственные мощности и развитую экспортную инфраструктуру. С другой стороны, закрытие для российских компаний западных финансовых рынков в результате политики санкций ведет к тому, что экономики Азиатско-Тихоокеанского региона - АТР, рассматриваются в качестве все более значимых источников инвестиций. В этом отношении поддержка со стороны НБР может способствовать формированию показательных «историй успеха», что станет дополнительным фактором привлекательности российской экономики для инвесторов из стран АТР.

Ключевым, однако, является вопрос о размере и временных горизонтах финансирования. В соответствии с достигнутыми договоренностями, капитал НБР на на- чальном этапе работы - первоначальный подписной капитал будет составлять 50 млрд. Из этой суммы 10 млрд долл. будут собраны в течение 7 лет на основе взносов стран-членов БРИКС в равных долях. Строго говоря, эта сумма не так велика, а срок ее формирования является крайне значительным. Для сравнения, один только проект модернизации порта Зарубино в Приморском крае требует инвестиций в размере 3 млрд. долл., не говоря уже о проекте строительства газопровода «Сила Сибири» для поставок российского природного газа в Китай, который потребует в ближайшие годы как минимум 55 млрд долл. капиталовложений. Еще 40 млрд долл. НБР сможет предоставлять по запросу в качестве гарантий.

Хотя гарантии не являются абсолютным эквивалентом «живых денег», представляется, что именно выделение гарантий будет иметь критически важное значение для успеха операций НБР. С учетом этого для успешного начала операций НБР в 2016 г. необходимо скорейшее создание транспарентных механизмов подачи заявок на получение гарантий, а также четких критериев, в соответствии с которыми эти заявки будут рассматриваться.

Хотя в роли учредителей НБР будут выступать страны БРИКС, впоследствии к данному финансовому механизму могут присоединиться и другие страны. Эти страны могут принести в НБР дополнительный капитал - при этом доля стран-членов БРИКС в капитале НБР в любом случае не может упасть ниже 55%. Страны-члены Шанхайской организации сотрудничества - ШОС, являются наиболее вероятными кандидатами на участие в механизме НБР. Из числа этих стран только Казахстан может рассматриваться в качестве потенциально значимого донора. Тем не менее, участие стран-членов ШОС в реализации проектов, финансируемых НБР, будет соответствовать интересам стран-членов БРИКС, в первую очередь России и Китая.

То же самое справедливо применительно к странам, являющимся «партнерами ШОС по диалогу». Беларусь как член Таможенного союза и создаваемого Евразийского экономического союза, Шри Ланка как близкий союзник Индии и Турция как страна с динамично развивающейся рыночной экономикой, а также активный член «Большой двадцатки» - желанные партнеры НБР. Менее очевидна ситуация со странами-наблюдателями в ШОС. С учетом высокой политической нестабильности в Афганистане, проблемного внешнеполитического положения Ирана и напряженных отношений Пакистана и Индии, из числа стран-наблюдателей лишь у Монголии не будет очевидных препятствий в сотрудничестве с НБР. В случае, если расширение членства в НБР окажется успешным, оно будет способствовать формированию «экономического измерения»в деятельности ШОС, дискуссии о котором идут уже более 10 лет, а также реализации многосторонних проектов экономического сотрудничества с участием стран Центральной Азии.

Если НБР как финансовый механизм БРИКС по характеру своих функций может быть сопоставлен с Всемирным банком - разумеется, с соответствующими оговорками, касающимися размера располагаемых средств, сравнение валютного пула стран БРИКС с МВФ является не менее показательным. Создание соответствующего пула в эквиваленте 100 млрд. долл. позволит странам БРИКС чувствовать себя в большей безопасности в периоды нестабильности финансовых рынков. Соответствующий механизм вряд ли окажется критически важным для России и Китая, которые смогут претендовать на получение из него 18,0 млрд долл. и 20,5 млрд долл. соответственно, что сравнительно немного по сравнению с общим объемом международных резервов двух стран.

Для других стран БРИКС - в первую очередь Бразилии и Южно-Африканской Республики - этот механизм может быть более полезным. Немаловажное его преимущество заключается в том, что до 30% средств валютного пула, на получение которых может претендовать страна, может быть получено без предварительного одобрения ее антикризисной программы со стороны МВФ. Кроме того, сам факт создания нового антикризисного механизма может послужить важным фактором повышения уверенности участников финансовых и валютных рынков стран БРИКС.

В то же время остаются серьезные вопросы относительно работоспособности механизмов валютного пула с учетом того, что он создается на основе национальных валют стран-членов БРИКС. По крайней мере в краткосрочной перспективе эти валюты не имеют шансов занять ведущие позиции на глобальных валютных рынках. В соответствии с данными Банка международных расчетов, наиболее успешная из валют стран БРИКС, китайский юань, в 2013 г. обслуживала 2,2% глобального оборота валютных рынков по сравнению с 87,0% у доллара США, 33,4%у евро и 23,0%у японской иены. Позиции национальных валют других стран БРИКС еще более слабы - менее 1% глобального оборота валютных рынков у бразильского реала и индийской рупии, и еще меньше - у российского рубля и южноафриканского ранда.

В этих условиях доступ к средствам, номинированным в национальных валютах стран-партнеров, может иметь ограниченное значение для оказавшихся в проблемной ситуации стран БРИКС. Улучшение ситуации возможно лишь в том случае, если валюты стран БРИКС смогут повысить свою долю на глобальных рынках и, в частности, если более высокая доля торговли между странами БРИКС будет осуществляться в национальных валютах. Усилия стран БРИКС - в первую очередь России и Китая по повышению роли национальных валют в обслуживании внешнеторговых и финансовых сделок будет способствовать укреплению механизмов валютного пула, и наоборот, успешное осуществление операций валютного свопа с использованием соответствующих механизмов будет вносить свой вклад в «интернационализацию» рубля и юаня.

Таким образом, валютный пул стран БРИКС будет иметь значение в первую очередь для отношений собственно между странами - членами пула. Это расширяет круг открытых для них возможностей, но не отменяет необходимость участвовать в инклюзивных механизмах управления международными валютными рынками.