Экономические санкции в начале XXI в., как и в ХХ в., остаются важным, хотя и обоюдоострым, инструментом внешней политики и международной дипломатии. Принимаемые на ограниченный срок, они могут оказывать длительное воздействие, и в полной мере экономика ощущает их эффект не сразу, а спустя определенное время. Многие негативные последствия - снижение темпов прироста ВВП, потеря рабочих мест и возможностей развития предпринимательского сектора проявляются с временным лагом. Кроме того, санкции отменяют не всегда так же быстро, как вводят.

Исследователи из Института мировой экономики Петерсона во втором издании коллективной монографии «Переосмысление экономических санкций: экономика и современная политика» пришли к выводу, что такие санкции достигают цели в 1/3 из свыше 100 проанализированных случаев. Несмотря на серьезные изменения в мире за последние четверть века, основные выводы авторов книги сохраняют свою актуальность и сегодня.

Экономические санкции в случае их сочетания с иными мерами - например, военно-политического характера могут оказаться «поразительно успешными» в плане дестабилизации политической системы управления. В противном случае, «не подкрепленные иными мерами, они редко приводят к дестабилизации». Рост военных расходов России, обусловленный опасениями в связи с приближением сил НАТО к ее границам, может иметь для отечественной экономики более разрушительные последствия, чем санкции. Так, в 1980-е годы участие в гонке вооружений оказалось непосильным бременем для советской экономики и стало одной из причин распада СССР.

Издержки санкций для экономики страны, которая принимает решение об их введении, почти никогда заранее не просчитываются. Во-первых, оценить их величину весьма сложно. Во-вторых, как правило, ущерб для крупных экономик, налагающих санкции, несуществен и обычно не превышает 1% ВНП. Однако если ежегодный прирост ВВП составляет порядка 1%, как в ЕС и России, то введение санкций может привести к отрицательной динамике роста для обеих сторон.

Экономика вводящей санкции стороны, как правило, гораздо крупнее той, против которой они вводятся. Для сравнения: по данным Всемирного банка, на Россию - в пересчете по текущему валютному курсу приходится 2,8% ВВП мира, на ЕС - 23%, то есть разница почти на порядок. Объективно более уязвима сторона с менее мощной экономикой.

Страна часто применяет санкции, когда в определенной ситуации бездействие ведет к утрате доверия к ее руководству внутри страны и за ее пределами. Подрыв репутации становится дороже цены санкций. Так, министр финансов ФРГ В. Шойбле заявил: «Экономические интересы не являются приоритетом. Приоритет - поддержание стабильности и мира. Если бы немецкий министр финансов или экономики заявил „осторожнее, санкции вредят нашим экономическим интересам", у канцлера были бы плохие министры. Нарушение мира и стабильности было бы самой большой угрозой для экономического развития».

В России исходили из того, что хозяйственные интересы в Европе, особенно в ФРГ, смогут взять верх над политикой, поскольку деловые контакты действительно «часто сдерживают инициируемую политиками конфронтацию». Но, к сожалению, бизнес-сообщество не стало противостоять экономическим санкциям в той мере, в какой рассчитывало руководство России.

Мнение о приоритете интересов ТНК в эпоху глобализации опровергается нынешней практикой. Ослабление роли государства под давлением ТНК возможно, но не в чрезвычайных ситуациях. В противном случае бизнес вынужден подчиняться политике на межгосударственном и наднациональном уровнях, что и наблюдается в Большой Европе. Отрицательные последствия санкций для экономики той или иной страны могут быть смягчены в условиях устойчивой хозяйственной модели и отлаженных механизмов ее реализации. Адекватная оценка экономических интересов означает учет не краткосрочной выгоды, а долговременных национальных интересов, отдаленных последствий хозяйственной политики.

Экономические санкции более действенны в отношении стран - традиционных хозяйственных партнеров, чем против давних соперников. Для России санкции со стороны США менее болезненны, чем со стороны стран - членов ЕС, признанного нашим стратегическим партнером. На конец 2013 г. объем накопленных российских инвестиций в экономике США составил 4,1 млрд долл., а, например, в Нидерландах - 23,3 млрд долл. В свою очередь, инвестиций из США в России накоплено лишь 10,3 млрд, из Нидерландов - 68,2 млрд долл.

В эпоху глобализации, когда Россия «встроилась в западный мировой политический порядок и мировую экономику... и ни в каком плане самодостаточной не является», экономический эффект санкций достаточно ощутим. Вместе с тем побочное действие санкций - возможное сплочение вокруг своего правительства населения страны, против которой они вводятся. В 1935 г. премьер-министр Италии Б. Муссолини так прокомментировал политику Лиги наций с целью заставить Италию вывести свои войска из Абиссинии: «На санкции экономического характера мы ответим дисциплиной, рассудительностью и духом самопожертвования».

Нельзя исключать и такого нежелательного последствия санкций: они могут отпугнуть союзников стран, вводящих их, привести к обострению отношений с ними. Действенность санкций в достижении внешнеполитических целей может быть ограниченной. По данным исследователей, санкции, ориентированные на ослабление военного потенциала или, по крайней мере, на изменение политики страны, редко были успешными, если выносить за скобки ущерб для экономики в целом. Самые неудачные санкции те, которые призваны остановить военное вмешательство: только 21% привел к желаемой цели. Самые результативные - направленные на умеренное изменение политики страны - 51% дал результат.

Экономические санкции в официальных документах ЕС
Формулировки оснований для введения экономических санкций в официальных документах ЕС, разработанных и опубликованных в связи с политикой России, менялись по мере развития конфликта внутри Украины. Сначала санкции вводились в связи с «действиями, подрывающими территориальную целостность, суверенитет и независимость Украины или угрожающими им». Подразумевалось изменение статуса Крыма.

Затем, до активной фазы конфликта на юго-востоке Украины, санкции вводились «ввиду действий России, дестабилизирующих положение в Украине». В сентябре вернулась более жесткая первоначальная формулировка марта 2014 г. Подобная эволюция, как представляется, связана с эскалацией конфликта в Луганской и Донецкой областях.

В июльском решении ЕС - ст. 1 оговорен запрет на оказание технической помощи в любой форме, вплоть до устной. Это касается, в частности, случаев, когда «есть обоснованные причины считать, что данная продажа, поставка, передача или экспорт техники предназначены для глубоководной разведки и добычи нефти, для разведки и добычи нефти в Арктике или для осуществления проектов разработки сланцевой нефти в России» - ст. 3. Также запрещается продавать, поставлять, передавать или экспортировать, прямо либо косвенно, продукты и технологии двойного назначения, которые «будут или могут быть применены для военного использования». В ст. 2 оговорено, что «если конечным пользователем является военная структура, всякий поставленный ей товар и всякая технология двойного назначения будут рассматриваться как имеющие военное назначение». Компетентные правительственные органы стран ЕС могут разрешить экспорт для выполнения обязательств по контрактам, заключенным до 1 августа 2014 г.

Введенные в июле секторальные ограничения со стороны ЕС не коснулись экспорта товаров и техники двойного назначения - включая авиакосмическую промышленность, предназначенных «для невоенных целей или для невоенных потребителей». В сентябре уточнено, что санкции не коснутся атомной энергетики. Запрет доступа на рынки капитала ряду финансовых структур не коснулся базирующихся в России международных организаций, созданных на основе межправительственных соглашений с участием России как одного из акционеров.

Из ответных мер позднее исключены позиции, признанные очень важными для России: безлактозное молоко; картофель, лук, кукуруза сахарная гибридная и горох для посева; биологически активные добавки, витаминно-минеральные комплексы, мальки лосося и форели. Экономические санкции, отрицательно влияющие на возможность получения российскими банками доступных кредитов, провоцируют инвестиционный спад в стране и ослабляют курс рубля. Такая ситуация ведет к усложнению и удорожанию обслуживания внешнего долга отечественных компаний. Согласно оценкам главного экономиста по России и СНГ инвестиционного банка «Ренессанс Капитал» О. Кузьмина, в 2014-2015 гг. российским компаниям предстоит погасить кредитов на сумму около 160 млрд долл. Из них на госсектор приходится около 65 млрд.

По данным аналитиков Morgan Stanley, в ближайший год российским государственным компаниям нефинансового сектора предстоит выплатить 41 млрд долл., государственным банкам - еще 33 млрд. В дополнение к этому частным банкам необходимо погасить 20 млрд долл. На частные нефинансовые компании приходится внешний долг в размере 67 млрд долл. По данным Банка России, внешний долг РФ составил в середине 2014 г. 731,2 млрд долл., из которых на госсектор пришлось свыше половины. Наиболее серьезную проблему представляют санкции противконтролируемых государством крупнейших банков. По данным Bloomberg, ВТБ, Сбербанк, Газпромбанк и ВЭБ в предстоящие три года должны выкупить облигаций примерно на 15 млрд долл. Но долларовые кредиты от иностранных банков сократились в первом полугодии 2014 г. до 7,9 млрд по сравнению с 25 млрд годом ранее, а без доступа к долгосрочному финансированию погасить долги будет сложно.

Российские компании с государственным участием в капитале - свыше 50%, включая «Газпром» и «Роснефть», лишены возможности размещать ценные бумаги на европейских рынках. Из-за санкций глава «Роснефти» обратился к правительству с просьбой выкупить новые облигации «Роснефти» за счет Фонда национального благосостояния на 2,4 трлн руб. Сбербанку, ВТБ, Газпромбанку, Россельхозбанку и ВЭБ запрещено продавать европейцам акции и облигации со сроком погашения более 30 дней, выпущенные после 12 сентября 2014 г. Еврокомиссия предложила закрыть для них и других госкомпаний рынок синдицированных кредитов.

ЕС прекратил финансирование ряда российских инвестиционных проектов, реализуемых совместно с ЕБРР. Часть мер, несмотря на несогласие ФРГ и Франции, затронула проекты с финансовым участием ЕИБ. Приостановка финансирования новых проектов в российском госсекторе со стороны ЕИБ не имеет таких последствий, как в случае ЕБРР, для которого Россия - основной реципиент средств. Акционерами ЕБРР являются 64 страны, включая Россию - 4% уставного капитала, и две межправительственные организации - ЕС и ЕИБ. Объем европейского финансирования программ сотрудничества с Россией до 2020 г., по данным ЕК, составляет около 450 млн евро. Теперь Евросоюз может сократить его до 275 млн или даже до 98 млн евро в зависимости от жесткости решения.

Возможные последствия экономических санкций
Деструктивный «экономический патриотизм», наблюдавшийся при благоприятной экономической конъюнктуре, усилился в период экономического спада не только в ЕС - причем даже в отношении самих стран - партнеров по Евросоюзу, но и в России. Это явление получило «второе дыхание» в текущем обмене санкциями.

Для экономики России будут иметь негативные последствия ограничения, накладываемые на сотрудничество в наиболее важных для нее сферах - высоких технологий, финансов, стратегических отраслей. Так, эмбарго на продажу высоких технологий, например, при освоении арктического шельфа, ограничит в перспективе поступления в госбюджет от экспорта углеводородов. В 2014 г. доля нефтегазовых доходов федерального бюджета превысила 50% - максимум для постсоветской экономики.

По прогнозам МВФ, в 2014 г. ВВП России вырастет лишь на 0,2%, что может быть связано со снижением цен на нефть. Согласно данным ЦБ и МЭР, в первом полугодии 2014 г. отток капитала достиг 80 млрд долл., а за год может превысить 100 млрд долл. Введение санкций еще больше ухудшило инвестиционный климат в РФ.

Оценки МЭР состояния экономики России менялись по мере ужесточения санкций. В июне 2014 г. министр экономического развития А. Улюкаев отмечал, что «темпы экономического роста уходят серьезно в отрицательную плоскость. И еще более отрицательными являются темпы инвестиций, сокращаются доходы, увеличивается инфляция, сокращаются правительственные резервы». В октябре 2014 г. он оценил ситуацию в российской экономике как «взрывоопасную» при инфляции 8,1% и приросте ВВП 0,8%.

Что касается крупномасштабной государственной политики импортозамещения, то при всей обоснованности долгосрочных намерений диверсифицировать отечественную экономику, по мнению Р. С. Гринберга, «шоковое импортозамещение невозможно». Оно приведет к росту трансакционных издержек, цен и к сокращению частного потребления на фоне снижения реальных доходов большинства россиян.

Экономические санкции наряду с другими факторами - недостаточно развитой инфраструктурой, проблемами в области демографии, образования и квалификации рабочей силы, зависимостью от углеводородной отрасли, нехваткой внешних и внутренних инвестиций, слабыми институтами, неблагоприятным бизнес-климатом - внесли свою лепту в снижение долгосрочного суверенного и кредитного рейтингов России. Ведущие рейтинговые агентства оставили ее страновые рейтинги на уровне, близком к «мусорному» с негативным прогнозом. В такой ситуации участие зарубежных инвесторов в значимых для России проектах возможно только при условии гарантий и поддержки государства, на началах государственно- частного партнерства. Вопрос в доверии партнеров друг к другу.

Заключение
Анализ государственной политики экономических санкций позволяет сделать следующие выводы. Евросоюз выбирает в качестве мишени отрасли, от доходов которых во многом зависит наполнение государственного бюджета РФ. История периода холодной войны повторяется в более сложных для России условиях глобализации. При этом экономика страны, как и десятилетия назад, сохраняет сырьевую специализацию, что приводит к неустойчивости ее хозяйства.

России практически нечего противопоставить странам ЕС в войнеэкономических санкций. И дело не только в размере экономик. В период высоких цен на углеводороды была упущена возможность модернизировать архаичную отраслевую структуру, неприемлемую для страны, которая претендует на членство в ОЭСР - впрочем, процесс принятия России в эту международную организацию приостановлен.

Санкции также направлены против российского ВПК, что еще больше увеличивает бремя военных расходов для страны. История СССР показывает, что в сочетании с падением доходов от углеводородов рост военных расходов может иметь катастрофические последствия. Правомерность принятых Россией мер, как и санкций ЕС, можно оспаривать и защищать в рамках ВТО. Необходимо, однако, учитывать, какие основания для введения санкций признаются оправданными в этой организации.

На наш взгляд, неверно недооценивать совокупный эффект экономических санкций. К этому инструменту политики прибегли США, Канада, Австралия, а также страны ЕС - наши основные экономические партнеры. Под давлением геополитики экономические интересы отходят на второй план. Однако они могут стать определяющими, если сохранение санкций приведет к отрицательной динамике роста. Отложенный эффект экономических санкций со стороны ЕС Россия в полной мере ощутит через год-полтора.

Подчеркнем, что санкции, ухудшающие положение в экономике России, не выступают первопричиной ее нынешнего состояния. Прежняя хозяйственная модель себя исчерпала, но выход из сложившегося положения, по нашему мнению, не в мобилизационной, а в рыночной модели, с применением средств налогово-бюджетной и денежно-кредитной политики, механизмов партнерства государства и частного капитала.

М. Клинова, Е. Сидорова