За последние годы многие страны пережили разнообразные экономические кризисы. Среди них - ипотечный кризис в США, кризис суверенных долгов в европейских странах и в некоторых других регионах - например, в Аргентине. В этом же ряду можно упомянуть о банковском кризисе в США и на Европейском континенте.

Множество статей было написано о причинах этих кризисов, об их негативных последствиях и путях преодоления кризисных явлений. Однако цель нашей статьи совсем другая: мы хотели бы обратить внимание читателей на тот любопытный факт, что кризисы после их завершения, когда исчезают посвященные им кричащие газетные заголовки, быстро забываются или, в лучшем случае, переходят в разряд второстепенных тем. Поэтому неслучаен и заголовок нашей статьи - «Crisesia». Он составлен из слов «Crisis» и «Amnesia». Иными словами, кризисы последних нескольких лет, какими бы драматическими они ни были, не являются каким-то исключением - кризисы были всегда, и всегда причастные к ним старались побыстрее о них забыть. 

Чтобы продемонстрировать этот тезис приведем два примера
Отметим только, что часть данных и тут и в продолжении статьи взята нами из книги Кармен Рейнхарт и Кеннета Рогоффа «This Time is Different». Первый случай демонстрирует это явление на примере Греции. Для этого следует вспомнить последовательность событий связанных с кризисом суверенного долга этой страны и с банкротством Греции вследствие невозможности обслужить свои гигантские долговые обязательства. Результатом стали болезненные «стрижки» бюджета страны на общую сумму 300 млрд долларов. Но ведь такое в истории Греции, ставшей независимой в 19 веке, уже было, и не один раз. Греция становилась банкротом, например, в 1826, 1894 и 1932 году. Последнюю дату следует отметить особо. Дело в том, что банкротство Греции, начавшееся в 1932 году фактически продолжалось до 1964 года! Толчком же к банкротству послужила «Великая депрессия»  - тяжелейший кризис мировой экономики в начале 30-х годов прошлого века.

Можно было бы ожидать, что долгая история экономических падений - все они были связаны с неспособностью обслужить свои суверенные долги, тот факт, что в Еврозону Греция была принята вопреки тому, что страна не отвечала большинству критериев присоединения к этому блоку, а экономическая ситуация была тогда и остается неблагоприятной до сего дня, заставит инвесторов избегать предоставления Греции кредитов путем покупки ее государственных облигаций. Можно было бы предположить, что и банки будут очень осторожно предоставлять ссуды греческому правительству.

Однако в действительности все было по-другому. После болезненной стрижки и почти неограниченной помощи со стороны других членов Еврозоны в апреле 2014 года правительство Греции организовало новую эмиссию облигаций на 5 лет и мобилизовало таким образом около 3 млрд евро. В ходе этой эмиссии поступили заявки на сумму, значительно превышающую запланированный объем мобилизации, и это привело к снижению процентной ставки по новым облигациям.

Мало того, в начале сентября Moody's и S&P повысили кредитный рейтинг Греции. Анализ динамики доходности греческих гособлигаций с погашением через 10 лет показывает, что максимума этот показатель достиг в конце 2011 года, а затем доходность начала снижаться и опустилась до уровня, существовавшего накануне снижения рейтинга Moody's и S&P. Более того, сегодня доходность греческих гособлигаций немногим отличается от доходности гособлигаций Германии, заслуженно считающейся самой сильной в экономическом смысле страной Еврозоны.

Второй пример -изменение цен на дома в США в реальном исчислении. С начала 80-х годов прошлого века в истории этой страны было два периода, в течение которых цены на американскую недвижимость длительное время снижались. Первый период длился с начала 80-х годов и до середины 90-х. За это время цены на дома в США снизились примерно на 25%.

После этого американцы заново открыли для себя рынок недвижимости, и в течение следующего десятилетия цены на дома подскочили на 80% в реальном исчислении. В этот же период резко увеличились объемы нового строительства, значительно превысившие естественные потребности - измеряемые количеством новых домохозяйств и жилищным фондом, пришедшим в негодность из-за ветхости. Это, похоже, никого особенно не обеспокоило. Напомним, что в значительной степени увеличение объемов нового строительства и рост цен объяснялись той легкостью, с которой покупатели с высоким рисковым профилем могли получить ипотечные ссуды. Регулирующие органы в то время предпочитали не вмешиваться в происходящее.

Активное предоставление таких ссуд, в отношении возврата которых с самого начала существовали большие сомнения, позволило удовлетворять спекулятивный спрос на недвижимость. Что же касается высокого риска ссуд Sub-prime, то проблема избавления от них и получения прибылей была решена посредством секьюритизации ипотечных кредитов - эмиссиями облигаций, обеспеченных ипотекой. Гарантией по этим ценным бумагам являлись потоки наличных в счет погашения ипотечных ссуд. Как и другие ценные бумаги, облигации, обеспеченные ипотекой, после эмиссии поступали на вторичный биржевой рынок, где и котировались в соответствии с соотношением спроса и предложения. В конечном счете эта система нанесла тяжелейший удар по крупным финансовым и пенсионным учреждениям, вплоть до банкротства некоторых из них.

Высокий спрос на ипотечные ссуды с одной стороны и облегченный, безответственный подход кредиторов к предоставлению таких ссуд - с другой, привели к печальным последствиям. События разворачивались так: многие американцы решили взять ссуды и купить недвижимость поскольку аванс в счет такой покупки был минимальным, а то и вовсе отсутствовал. Обязанность кредиторов же в большинстве случаев, когда заемщики оказывались неплатежеспособными, заключалась лишь в переводе соответствующего дома или иного актива тому, кто предоставил ссуду. Те, в свою очередь, полагали, что в существовавших в ту пору экономических условиях, заемщики будут делать платежи в счет погашения ссуд - по крайней мере в течение времени, которое понадобится для перевода рисков на кого-то другого. А если это и не удастся, то постоянно растущие цены на недвижимость позволят им продать дом и вернуть свои деньги, если заемщик прекратит выплачивать ссуду.

Увы, хорошо известно, что эта теория не сработала. В конце 2006 года начался резкий рост числа должников, которые не могли справиться с выплатами по ипотечным ссудам. Масштабы этого явления были столь значительными, что вскоре стало ясно, что речь идет о настоящем кризисе, который поставил на грань банкротства крупнейшие финансовые структуры, действовавшие на ипотечном рынке. Хуже того, следствием этого явления стала цепная реакция, в конечном счете распространившаяся на другие страны. Такая глобальная реакция наглядно продемонстрировала, как секьюритизация облигаций, обеспеченных ипотекой, привела к распространению рисков и охватила весь мир. Финансовые структуры, приобретавшие ипотечные облигации, недооценивали риски, связанные с этими ценными бумагами и, в конечном счете, их погоня за быстрыми и высокими прибылями привела к тяжелейшим убыткам. Не исключено, впрочем, что в значительной мере игнорирование этими структурами рисков проистекало не из злонамеренности, а из-за неверной оценки ситуации.

Одним из самых неприятных последствий кризиса ссуд Sub-Prime стало падение цен на американскую недвижимость. В течение считанных лет цены на дома в США упали почти на 40% в реальном исчислении. И хотя падение цен еще раз доказало, что подобные кризисы ни как не относятся к исключительным, одноразовым событиям, к концу второго квартала текущего года цены на жилую недвижимость в США выросли на 20% по сравнению с минимальным уровнем, достигнутым в первом квартале 2012 года.

Следует еще раз заявить, что описанные выше кризисные явления - не более, чем единичные примеры. Кризисы происходят в самых разных сферах, охватывают самые разные периоды времени и вызываются разнообразными факторами. Эти явления вовсе не ограничены кризисами суверенных долгов в том или ином регионе или падением цен на недвижимость в той или иной стране. К примеру, можно напомнить неоднократно происходившие банковские кризисы в стиле «Run on the bank» -массовое изъятие вкладов при возникновении слухов о возможном банкротстве банков, резкие биржевые падения и драматические изменения обменных курсов валют.

Кто-то, возможно, думает, что описанные выше случаи - точечные явления, не отражающие общую картину и динамику мировой экономики в долгосрочной перспективе. А кто-то посчитает, что такие кризисы исключительно редко происходят в развитых странах с сильной экономикой. Подобные воззрения и приводят к тому, что как «простые люди», так и регулирующие органы склонны пренебрегать уроками предыдущих кризисов, вытеснять их из сознания и быстро возвращаться к рутинной экономической активности.

Однако многочисленные примеры из истории показывают, что эти кризисы не случайны и не уникальны. Вот еще два характерных примера.

- Возможно, первый из примеров удивит кого-то из читателей, полагающих, что Греции принадлежит сомнительный рекорд по числу национальных дефолтов. Это не так. Более высокие места в печальном списке занимает, например, Эквадор, которому удается раз за разом мобилизовывать капитал на международных финансовых рынках, и это несмотря на то, что за последние 200 лет банкротства в этой стране происходили, по крайней мере, 10 раз. А в последний раз Эквадор мобилизовал средства в июне 2014 года, и произошло это всего шесть лет спустя после последнего дефолта, когда страна вновь не смогла обслужить свои суверенные долги.

- Второй пример - изменение цен на дома в Германии в реальном исчислении. Как и в США, в Германии тоже были два периода длительного и существенного снижения цен на недвижимость. Со второго квартала 1981 года и второй квартал 1989-го цены на дома в Германии снизились на 15% в реальном исчислении. В течение последующих пяти лет цены постепенно росли, повысились на 17% и достигли уровня 1981 года. Увы, весь этот рост был «смыт» новой волной понижений, а к третьему кварталу 2008 года цены на дома упали на 22% по сравнению с предыдущим пиком. Итак, если нам удалось показать, что кризисы происходят в самых разных регионах и в самые разные эпохи, возникает любопытный вопрос: «Так почему же люди так быстро о них забывают?»

Перечислим, вкратце, несколько возможных причин этой забывчивости
- Отсутствие альтернативы. Не исключено, что возвращение к стандартному, традиционному экономическому поведению - вынужденное. Это, возможно, вовсе не вопрос выбора. Инвестиции в реальные активы на протяжении последних лет объясняются отсутствием достойных альтернативных вариантов инвестиций.

- Моральный риск - риск, возникающий в результате безответственного поведения людей или организаций, перекладывающих риски на других. Применительно к кризисам некоторые утверждают, что помощь, которую правительства и центробанки ряда стран оказали своим финансовым структурам, чтобы спасти их от банкротства, способствует их сегодняшнему безответственному поведению.

- Это не повторится. Возвращение к прежним методам экономического поведения объясняется широко распространенной в обществе оценкой, согласно которой такого кризиса больше никогда не будет. Эта оценка связана с тем, что после кризиса регулирующие органы «просыпаются» и принимают меры, которые, по идее, должны воспрепятствовать созданию условий для подобного кризиса в будущем.

Подводя итоги, можно предположить, что как и в прошлом, кризисы последних лет станут достоянием истории, иными словами - довольно скоро будут забыты, поскольку люди будут стремиться возобновить привычные им докризисные способы экономической деятельности.

Это означает, что и на этот раз уроки кризисов окажутся невыученными, и это, рано или поздно, приведет к новым кризисам. Тут следует отметить, что в последнее время во многих странах усиливаются опасения перед «инфляцией цен на активы». Специалистам представляется, что рост цен не соответствует рискам. По-видимому, одна из причин этого явления - беспрецедентно мягкая монетарная политика, проводимая в этих странах, решительно изменившая экономическую ситуацию.

В свое время власти многих стран и регулирующих органов утверждали, что прекрасно понимают на что они идут, проводя неконвенциональную монетарную политику. Теперь же обнаруживается, что ясности в этом вопросе нет, и что совершенно непонятно, как будет проходить процесс возврата к нормальной монетарной политике, и какими будут его последствия. Впрочем, следует указать и на положительную сторону этой всеобщей забывчивости. Ведь если бы не она, мы бы еще очень долго наблюдали застойные явления во многих странах, переживших тот или иной кризис.