В больших странах - таких, как США, имеющих обширную территорию, которая охватывает по нескольку нефтегазоносных провинций, в развитии НГС вполне естественны и неизбежны подъемы и падения, а также пространственные сдвиги, т.е. перенос акцентов в освоении ресурсно-сырьевой базы углеводородов от одной провинции к другой, от одного региона к другому. Как правило, такие сдвиги связаны с истощением ресурсов «стареющих» провинций и регионов, что требует их замещения новыми, «свежими». Все это было хорошо известно еще на заре промышленной нефтедобычи в североамериканском штате Пенсильвания.

По мере истощения запасов на участках в долине реки Ойл-Крик в Пенсильвании, открывались и втягивались в разработку нефтяные месторождения других штатов - Огайо, Западной Виргинии, Калифорнии, Техаса и т.д. Рост добычи и вовлечение в эксплуатацию все новых и новых месторождений подхлестывались постоянно увеличивающимся спросом на нефть, как в самих США, так и за их пределами. Через 60 лет после получения первых промышленных притоков нефти в Пенсильвании добыча нефти велась уже в полутора десятках североамериканских штатов.

Процесс истощения ресурсного потенциала крупных территорий - нефтегазоносных провинций или бассейнов, добывающих регионов, протекает довольно медленно и может занимать многие десятилетия. Например, добыча нефти в Предаппалачском регионе на территории первых североамериканских нефтяных штатов продолжается вплоть до настоящего времени, т.е. более 150 лет: в 2011 г. было добыто 7,5 млн барр. жидких углеводородов, что составляет 25% от максимального уровня добычи - 54,5 млн барр. в 1896 г., по данному бассейну.

Противоположный пример являет собой Аляска, показавшая, с одной стороны, чрезвычайно высокие темпы роста добычи на начальной стадии освоения гигантского нефтегазового месторождения Прадхо-Бей, с другой - не менее высокие темпы спада после выхода на максимум. И хотя добыча нефти в штате началась еще в 1959 г. - ровно на 100 лет позже, чем в Пенсильвании, - но ввод в эксплуатацию главного аляскинского сокровища произошел в 1977 г., а уже через 11 лет был достигнут пик годовой добычи в 738 млн барр. Современный уровень добычи составляет немногим более 200 млн барр., или 28% от максимума, а с той поры прошло всего 23 года. Для сравнения отметим еще одну круглую дату - в Предаппалачском бассейне период спада от максимума добычи до 28-процентного уровня по отношению к этому максимуму, как на Аляске, длился ровно 100 лет - с 1897 до 1996 г.

В главном североамериканском нефтедобывающем регионе - штате Техас, территория которого в той или иной степени пересекается с пространством сразу трех нефтегазоносных бассейнов - Мексиканского залива, Западного внутреннего и Пермского, и на долю которого приходится 32% накопленной добычи нефти в США с момента зарождения нефтегазовой промышленности, - пик добычи был зафиксирован на 77-м году освоения - в 1972 г. Еще одно симптоматичное совпадение - добыча нефти в Техасе началась в 1896 г., когда Предаппалачский регион как раз вышел на свой добычной максимум. Сейчас - через 40 лет после достижения максимума - Техас «выдает на гора» более 540 млн барр. нефти и конденсата, или 42% от максимального уровня.

В последние годы наблюдается своего рада ренессанс нефтедобычи в Техасе, связанный в основном с освоением залежей сланцевой нефти в зоне Пермского бассейна - в западной части штата. В 2011 г. в Техасе был достигнут прирост добычи нефти в размере 115 млн барр. - 150% от прироста добычи по стране. Техасом вместе с Северной Дакотой, Монтаной и Нью-Мексико почти вдвое был перекрыт спад в остальных регионах, включая глубоководный шельф Мексиканского залива, где добыча снизилась на 85 млн барр. То, что происходит сейчас в Техасе называют не иначе, как «сланцевым бумом» и «новой жизнью» техасской нефтяной промышленности. Как это выражается в цифрах? По данным Министерства энергетики США, за менее чем двухлетний период - с середины 2009 г. до мая 2012 г. - в Пермском бассейне, охватывающим западную часть Техаса и восточную часть штата Нью-Мексико, количество действующих буровых установок выросло в 5 с лишним раз - со 100 до 520. За 2010 г. доказанные запасы жидких углеводородов в Техасе увеличились на 860 млн барр. - на 15 %. В целом же в границах Пермского бассейна суммарные запасы жидких углеводородов - по последней переоценке Геологической службы США - достигли 7 млрд барр. Прогнозируется, что в ближайшие 5-7 лет добыча нефти в Техасе удвоится!

Другой эпицентр современного роста американской нефтедобычи находится в бассейне Уиллистон - в основном на территории штата Северная Дакота и, в меньшей степени, в штате Монтана. Здесь, также как и на юге страны - в Техасе, - сосредоточены крупные залежи сланцевой нефти с ресурсами в 4,3 млрд барр., из которых 3,7 млрд барр. сосредоточено в недрах площади Bakken. Это крупнейшее скопление жидких углеводородов в США к югу от 48-й параллели. В Северной Дакоте первые «бочки» жидких углеводородов из традиционных залежей были получены еще в 1959 г., к середине 1980-х добыча достигла своего пика в 52,7 млн барр. и затем стала снижаться: в 1994 г. было добыто всего 25,6 млн барр., что составило немногим более 52% от максимального уровня. В последующее десятилетие добыча нефти стабилизировалась на отметке около 30 млн барр. в год, а новая фаза роста началась в 2004-2005 гг. благодаря освоению ресурсов сланцевой нефти, которое в 2008-2011 гг. приобрело характер лихорадки - среднегодовые темпы роста добычи составили 36%. Всего же за период после 2003 г. добыча нефти в Северной Дакоте подскочила в 5 с лишним раз и в 2011 г. достигла 153 млн барр.

  
США в целом являют собой пример едва ли не образцового развития общехозяйственной и специализированной нефтегазовой инфраструктуры. Но видимо, не бывает правил без исключений. И одно из таковых исключений представляет собой Северная Дакота, где рост добычи углеводородов, включая утилизацию попутного газа, сегодня сдерживается крайней слабой инфраструктурной подготовкой территории. В январе 2013 г. суточная добыча нефти составила 546 тыс. барр., а к концу нынешнего года, как прогнозирует местная трубопроводная администрация, она должна достигнуть 730 тыс. барр./сут. Т.е. ожидается, что в ближайшем будущем в Северной Дакоте сохранится набранный темп роста добычи, и в 2014 г. она превысит показатель 2011 г. в 1,7 раза. Однако слишком медленное развитие трубопроводной сети может воспрепятствовать реализации данного прогноза, а заодно вынуждает операторов нефтедобычи снижать цены на свою продукцию.

Скорость наращивания добычи и истощения ресурсно-сырьевой базы в крупных нефтегазопромышленных ареалах зависит от множества различных факторов: горногеологических, технологических, природно-климатических, экономико-географических, институционально-экономических. Общая же закономерность такова: чем более благоприятен весь комплекс условий, тем продолжительнее «жизнь» добывающей территории - об этом говорит пример Техаса и целого ряда других североамериканских регионов. А вот пример Аляски показывает, что даже один-два крайне неблагоприятных фактора - природно-климатические условия, экономико-географическое положение могут перевесить все остальные, включая уникальные гигантские размеры геологических ресурсов нефти и газа, и сделать быструю отработку месторождений с максимально высоким темпом отбора запасов единственно эффективным способом освоения.

Опыт разработки месторождения Прадхо-Бей можно уподобить строительству и эксплуатации завода: сначала было выполнено обустройство и пробурены скважины, с завершением постройки ТрансАляскинского нефтепровода скважины были «включены», всего за 3-4 года был достигнут проектный уровень мощности, в течение 14-ти лет промыслы работали с более-менее постоянной производительностью - 580-700 млн барр. годовой добычи, что дало свыше половины всей накопленной добычи нефти на Аляске за 1959-2011 гг., а затем начался весьма быстрый спад. Но период работы в проектном режиме окупил затраты и принес необходимую прибыль, что еще требуется?

За всю историю мировой нефтяной промышленности практически никто и никогда особо не стремился растянуть процесс освоения выявленных запасов нефти в конкретном регионе на как можно более длительное время со «сбережением для будущих поколений», прекрасно сознавая, что после исчерпания этих запасов будут открыты другие и в другом месте. Темпы отбора запасов определялись нефтедобытчиками исходя из соображений коммерческой выгоды в пределах возможностей более или менее достоверного прогнозирования рынка и оценки извлекаемых запасов нефти в недрах. С течением времени указанные возможности постепенно расширялись, а вместе с этим усиливалось государственное регулирование процессов недропользования, нацеливающее нефтедобытчиков на максимально полное извлечение геологических запасов нефти с учетом достигнутого технологического уровня. В современной нефтяной промышленности определение оптимального темпа отбора запасов на отдельном месторождении или в целой провинции, эффективной динамики добычи, рациональной очередности и приоритетности освоения ресурсных объектов представляет собой, по сути дела, сложную многокритериальную задачу, при постановке которой учитывается множество разнообразных факторов издержек и выгод.

Среди этого многообразия серьезную роль играют политические и экономикополитические факторы. Сегодняшний подъем нефтегазодобычи в США - главным образом на основе освоения ресурсов континентального шельфа и сланцевого сырья - в значительной степени продиктован политическими интересами, а именно: стремлением ослабить зависимость от импорта энергоносителей. Нынешняя американская администрация в рамках своей энергетической политики активно проводит курс, направленный на увеличение производства нефти, газа и угля внутри страны, при одновременном развитии энергосбережения. При этом выясняется, что выгоды от обладания «жирной, черной, грязной, страшной и продажной красавицей» перевешивают даже экологические риски, которые возникают при разработке ресурсов сланцевого сырья, - экономические преимущества в значительной степени оправдывают последствия воздействия на окружающую среду.

Публикуемый материал является фрагментом из книги "Нефтегазовый цугцванг. Очерки экономических проблем российского нефтегазового сектора"; Автор книги Владимир Шмат.