Сколько нам необходимо танков? У меня ощущение, что военно-научные школы, которые изучали вопросы развития ОПК, разрушились очень давно, возможно, еще в 70­е годы прошлого века. Наверное, где-то оставались еще локальные островки науки. Были какие-то группы, которые писали докладные записки руководству страны. Но против них выступали более сильные лоббисты, чье мнение перевешивало разумные доводы. 

Не так давно умер выдающийся человек, разведчик Виталий Шлыков. В начале 1990­х годов он опублико- вал брошюру «Что погубило Советский Союз», в которой он приводит пример, как в СССР определяли необхо- димое количество танков, чтобы противостоять НАТО. Расчеты строились на определении мобилизационных возможностей США и их союзников: сколько они могут произвести танков, самолетов, самоходных артиллерий- ских установок и т. п. По этим расчетам выходило, что нам необходимо было иметь до 100 тыс. танков. Но это было ошибкой.

Мы производили немыслимое количество танков, явно чрезмерное с военной точки зрения. К тому же в 1980­х годах танк как оружие начал сильно устаревать. Ведь это очень легко распознаваемая мишень, и один самолет, снабженный кассетными ракетами, мог уничтожить десятки танков. Но самое главное, пишет Виталий Шлыков, руководство советского ВПК совершенно не учитывало, что подлинный военный потенциал США определяется не танками, а закрытыми, засекреченными разработками. Их тогда вели «Локхид» и другие корпорации. Готовили новые виды вооружений, основанные на робото- компьютерной и лазерной технике и т. д. В США уже тогда шла активная работа по созданию беспилотных летательных аппаратов. Но мы все это проморгали, делая ставку на увеличение количества танков. Виталий Шлыков писал доклады руководству страны, однако его усилия не имели успеха. Ему даже не дали закончить диссертацию, его знания оказались не востребованы. Так вот, прежде чем воссоздавать производство оружия, надо, повторяю, понять, куда движется мир, как он будет изменяться в ближайшие десятилетия, откуда происходят угрозы, каким новым системам вооружений мы должны противостоять.

Школа «младотурков»
Перед Первой мировой войной в России сформировалась группа военных, которая ратовала за очень серьезную модернизацию российской армии. Их называли «младотурками». Неформальным лидером этой группы был генерал Василий Гурко, сын героя русско-турецкой войны фельдмаршала Иосифа Гурко. Участники этой группы были, во­первых, профессионалами, а во­вторых, патриотами в лучшем смысле этого слова. Они осмысляли опыт русско- японской войны, в которой сами участвовали. И очень хорошо знали мировую практику. Именно эта группа военных сыграла важную роль в подготовке России к мировой войне. Среди них не было воров и казнокрадов, об этом несерьезно было бы говорить. Они хотели послужить России. Есть ли такие люди у нас в России сейчас или нет - Бог ведает. Но если они и есть, то нужен какой-то организационный центр, который бы както их собрал и объединил.

В 2005 году была переведена на русский язык книга военного историка, специалиста по стратегическим вопросам и консультанта Министерства обороны США Мартина Ван Кревельда «Трансформация войны». Написал он ее еще в 1975 году. Причем в России выпустили ее не в военном издательстве, а в Институте распространения информации по социальным и экономическим наукам. Эту книгу очень внимательно читали и в нашем Министерстве обороны, и в оборонно-промышленном комплексе. Книга крайне интересная. Автор высказывает свою точку зрения о тех трансформациях, которые происходят в мире, и о том, как они меняют характер войны.

Но факт, что эта книга пошла нарасхват в военно- промышленных кругах, хотя сама издательская серия была ориентирована на экономистов, говорит о каком-то чудовищном дефиците знаний, литературы, фактуры, которая могла бы побудить какуюто собственную военную мысль.

Со времен Петра I мы хорошо знаем, что если у нас чегото нет, то нам для начала надо учиться. И это путь нормальный. Проходит 10-15 лет, и у нас появляются свои школы, свои конкурентоспособные «мозги». Поначалу мы можем только читать и понимать, потом научаемся писать на приемлемом уровне. Но если мы сосредоточиваем усилия и не бросаем эту работу или она не разлагается изнутри в силу какихто бюрократических причин, как это было с биологией, которую уничтожил «народный академик» Лысенко, то через какое-то время у нас могут появиться и конкурентоспособные школы. Воссоздание военно- стратегической школы нам сегодня крайне необходимо.

Военную стратегию надо менять, исходя не только из того, что меняется мир, но и из того, что Россия не СССР. Ее экономические возможности несопоставимо меньше. Сегодняшние по крайней мере, а может, и будущие.

В 2010 году на русском языке вышла книга американского военного стратега, экономиста, историка и политолога Эдварда Люттвака «Стратегия Византийской империи». Он пишет, что Византия не имела возможности использовать стратегию Рима. Всесокрушающая поступь римских легионов могла физически уничтожить или, используя выражение Клаузевица, «сокрушить» практически любого противника. Но ресурсы Византии были несопоставимо меньше. Кроме того, изменился мир. Все больше давали о себе знать кочевники по всему периметру Византийской империи. Римская стратегия была неприемлема, даже если бы Византия собрала значительное войско. И была избрана другая стратегия. По возможности не воевать своими руками. Стравливать врагов между собой. Заниматься тем, что сегодня называется разведкой, спецоперациями. И Византия после Рима просуществовала еще тысячу лет.

Когда слабый человек делает «сильные» жесты, он рискует получить в ответ намного больше, чем тот, кто таких жестов не делает. Мне неизвестно, повторю, существуют ли сегодня в России военно-научные школы. Может быть, они и есть, но, видимо, они очень сильно засекречены. Однако секретность должна простираться до разумных пределов. Нередко чрезмерная секретность служит прикрытием непрофессионализма и халтуры. Вспомним историю с космическим аппаратом «Фобос-Грунт». Было высказано несколько разных, но неубедительных версий его падения. Самую нелепую версию о влиянии некоего американского радара на полет нашего аппарата поддержал вице-премьер Дмитрий Рогозин. Советский Союз в сталинское время не гнушался военно-техническими обменами и с Германией, и с Соединенными Штатами, которые очень помогли становлению индустриального потенциала СССР. Итак, нам надо прежде всего восстанавливать русскую военно- техническую мысль.

ОПК как лидер технологического развития экономики
Нужно понять все-таки, во что следует вкладывать деньги в первую очередь, поскольку ресурсы у нас ограничены. Тут возможны ошибки, но ошибаются все. Однако масштаб ошибок может быть разный. Ошибка может быть тотальной, как в выше приведенной истории с танками. А может быть промахом в частных вопросах, где возможны корректировки.

Надо решить один из важнейших вопросов: должен ли ОПК быть полностью автономным или нужна интеграция с другими странами и отраслями внутри страны? Советский Союз делал ставку на полную автономию военно- промышленного комплекса. Все комплектующие, конструкционные материалы и разработки были собственными. Может быть, получалось не до конца, что-то и прикупали на стороне. Но при этом все же планировали производство таких материалов.

Мир развивался и наращивал технологии, а мы свои технологии теряли. Следствием развала СССР стало закрытие многих производств, уход кадров, низкие зарплаты, распад научно-технических школ. Сейчас нужен адекватный и честный ответ на этот вопрос, причем ответ должен быть экспертно обоснован. По какому пути мы идем? Восстанавливаем полные циклы производства систем вооружений или закупаем их целиком за границей?

Американцы, разрабатывая новые военные технологии и материалы, используют их и в гражданской экономике. Но американская экономика тем и отличается от нашей, что ее военный и гражданский сектора не замкнуты, они взаимодействуют друг с другом и друг на друга взаимно влияют. У нас же военные технологии до сих пор замкнуты в своих КБ, засекречены и никакого влияния на экономику страны не имеют. Мы запускали ракеты и делали атомные бомбы, но при этом картошку в поле студенты копали вилами.

Здесь я хотел бы напомнить о некоторых идеях академика Юрия Яременко, который был директором Института народно-хозяйственного прогнозирования Академии наук с 1935 по 1996 год. В первой половине 1990­х годов он много говорил о необходимости конверсии военных производств. Но он был категорически против того, чтобы военные заводы выпускали сковородки. Его идеи были намного глубже. В частности, он говорил о необходимости использования научного потенциала ОПК для развития экономики страны в целом.

Я думаю, что идеи академика Яременко актуальны и сегодня. Хотя бы потому, что за 20 последних лет ничего не было сделано для ликвидации неравновесной структуры российской экономики. В советском ОПК достижения держались на том, что мы продавали нефть, а на вырученные деньги закупали какието станки и технологии из-за рубежа. Академик Яременко говорил, что надо наращивать экономическую мощь в целом, а не отсасывать ресурсы в ОПК.

Нельзя сформулировать пути стратегического развития ОПК, не определившись со стратегией выживания и развития России в современном мире.