Одна из формул развития глобальных финансов в XIX-XXI веках, углубление их регулирования по мере финансиализации мировой экономики. Система глобального финансового регулирования развивалась от разрозненных элементов и простых форм к более сложной, уровневой и всеохватывающей архитектуре, адекватной все большей финансовой глубине воспроизводственной сферы.

В XIX веке финансовые системы были урегулированы между собой только в крайних точках. С начала XIX века центробанки взаимодействовали для покрытия дефицита ликвидности в целях предотвращения кризисов. В 1865 году был создан первый «современный» валютный блок - Латинский валютный союз; до 1926 года. В 1873 - начале 1920­х годов функционировал Скандинавский валютный союз. На первой волне глобализации возникли международные валютные конференции как механизм унификации денежных систем - Париж: 1867, 1878, 1881; Брюссель: 1892.

Следующий этап развития регулирования мировых финансов 1920-1930­е принес много новаций. Произошла институционализация регулирования, очевидно, что финансовых конференций, в частности, в 1920 году в Брюсселе, в 1922­м в Генуе, в 1933­м в Лондоне для развития процесса оказалось недостаточно. Была найдена форма «международного финансового института», призванного урегулировать проблемы, общие для ряда стран. Им стал Банк международных расчетов - БМР, созданный в 1930 году для решения вопроса о послевоенных германских долгах. На его основе впервые возник международный кредитор последней инстанции. БМР стал им для своих членов - центральных банков 1931-1932.

Появился прообраз наднационального органа финансового регулирования - Финансовая комиссия Лиги Наций. Были приняты первые глобальные акты, прямо регулирующие финансовые трансакции -Женевские конвенции 1929-1931 годов. На новом этапе 1940-1960­е центром регулирования, как и сто лет назад, остались денежные системы, платежи, валютный курс, золото, платежные балансы, стабилизация. Но с 1944 года финансовое регулирование и его институты впервые стали глобальными вместо очаговых - Бреттон-Вудская валютная система, МВФ как «центробанк» и Всемирный банк «банк развития». Система регулирования впервые стала двухуровневой. Ее «региональный этаж» - валютные зоны, соглашениwя базировался на денежных центрах Европы и интеграционных процессах вокруг них. Повсеместно на «нижних этажах» стала тиражироваться конструкция Всемирного банка. Этап «всплеска глобализации», роста по экспоненте финансовой глубины мировой экономики при Ямайской валютной системе - 1970-2008 привел к тому, что международное финансовое регулирование прорвалось на новые горизонты. Возникли коллективные валюты: мировая - специальные права заимствования СДР; 1969 и региональные - экю 1979, затем евро 1995.

Группа европейских экономик осуществила глубокую интеграцию своих финансов и их регулирования в рамках ЕС. Глобальное финансовое регулирование стало трех-четырехуровневым. В нем появилось будущее «политбюро » G7/8; 1975/1997 с регулярными встречами министров финансов. Были созданы мировые и региональные организации финансовых регуляторов. После кризиса 1997-1998 годов были поставлены задачи снижения глобальных рисков, перехода к более безопасной мировой финансовой архитектуре. С этой целью был учрежден новый коллективный орган регуляторов - Форум финансовой стабильности при БМР. В системе глобального финансового регулирования появились и другие функциональные органы.

Глобальное регулирование проникло в новую область, во внутреннюю жизнь финансовых систем стран мира - архитектура по всем видам деятельности, услуг, продуктов и финансовых технологий, управление рисками, учет, взаимодействие с регуляторами. Началась их гармонизация, прежде всего банков, подключение к «лучшим» моделям, чаще из практики США, перевод на международные стандарты, создание «утоптанной» площадки для движения капитала и трансграничных слияний финансовых посредников и их инфраструктуры с 1990­х. В этой связи появились крупный блок саморегулирования, множество ассоциаций участников финансового рынка - мировых, региональных, разрабатывающих общие стандарты.

Таким образом, к моменту кризиса 2007-2009 годов ясно обозначились многолетние тенденции в глобальном финансовом регулировании: переход к многоуровневой, многополюсной системе регулирования, способной удерживать, стабилизировать «сверхбольшие» глобальные финансы, растущие опережающими темпами в сравнении с реальной экономикой, с иерархической структурой по линейному, функциональному, региональному и проектному принципам; «укрупнение объектов» как способ обеспечения управляемости финансов, региональная интеграция финансовых систем стран мира и их регулирования, «коллективизация» валют; гармонизация регулятивной инфраструктуры стран мира, расширение периметра регулирования - наднациональный, макро и микроуровни, перенос акцентов с унификации финансов - совместимость и открытость денежных, кредитных, платежных систем стран мира, финансовых рынков, их инфраструктуры и т.п., на стабилизацию их рисков.

Кризис однополярного регулирования
К моменту кризиса 2007-2009 годов возникли острые дисбалансы между уровнем развития глобальных финансов и состоянием системы их регулирования. Регулирование не успевало за ростом финансовой глубины мировой экономики по экспоненте. Индикатор «Глобальные финансовые активы / Мировой ВВП» составлял 103% в 1980 году, 210% в 1990­м, 351% в 2007­м. Это отставание усиливалось рыночным фундаментализмом, абсолютизацией экономической свободы, дерегулированием как «идеологическими» доминантами в финансовой жизни с начала 1980­х годов. Свобода движения капиталов, неограниченная конвертируемость валют, открытость финансовых рынков, снятие любых барьеров между финансовыми системами стран мира и внутри них понимались как высшая ценность, независимо от особенностей и состояния экономики.

Резко расширились сфера финансовых инноваций и секьюритизации, теневая банковская система, в которых регулирование либо отсутствовало, либо было резко ослаблено. Максимумов достигла концентрация кредитных и процентных рисков в группе развитых экономик, прежде всего в США - отрицательные платежные балансы, низкие нормы накопления и сбережений, избыточное потребление и «жизнь в долг» государств и домашних хозяйств за счет импорта капиталов из развивающихся стран. Сверхвысоким являлся нерегулируемый рыночный риск, «мыльные пузыри» в ценах финансовых и товарных активов на базе многолетнего ослабления доллара США.

Объемная часть финансовых рынков и риски, накопившиеся в них, были информационно непрозрачны. Динамика финансовых рынков определялась острыми конфликтами интересов, преобладанием интереса к краткосрочной спекулятивной прибыли. Годами глобальные финансы существовали под воздействием атмосферы и политики «легких» денег и низкого процента, проводимой Федеральной резервной системой. Финансовая власть была сверхконцентрирована -доллар США как мировая резервная валюта, МВФ, ФРС. Мировая финансовая архитектура была во многом однополярна, выстроена вокруг англосаксонской модели - треугольник «Нью-Йорк/Чикаго-Лондон-офшоры». Либерализация счетов капитала, расширение числа конвертируемых валют за годы дерегулирования, с начала 1980­х формировала условия для непрогнозируемых движений «горячих» денег, финансовых инфекций, бегства капитала, манипулирования рынками небольших открытых экономик. Нарастал потенциал рисков, волатильности, встроенной в глобальные финансы.

Финансовый кризис 1997-1998 годов поставил вопрос о создании новой мировой финансовой архитектуры, о мониторинге системных рисков, об оценке зрелости финансовых систем. Но рост цен активов и финансиализация 2000­х сняли этот вопрос с повестки дня, создали тот неоправданный оптимизм, который всегда преобладает накануне кризисов.

В итоге масштабы и сложность глобальных финансов вступили в острый конфликт с однополярностью, де-факто их регулирования, со сверхконцентрацией финансовой власти. Система регулирования глобальных финансов стала неадекватна объекту управления. Это одна из фундаментальных причин шоков 2007-2009 годов, долгового кризиса еврозоны 2010-2012 годов.

Перерегулирование - новая крайность
Фундаментальный тренд «углубление глобального финансового регулирования» был бы выражен намного ярче в 1980-2000 годах, если бы не натолкнулся на теденцию дерегулирования экономической жизни, длиной в три десятилетия.

Новый, четвертый многолетний тренд, который стал результатом шоков 2008-2009 годов, перерегулирование глобальных финансов. Он заместил собой дерегулирование. С учетом роста налогов в финансовой сфере, судебных исков и миллиардных штрафов, предъявляемых глобальным финансовым институтам, можно говорить о возникновении излишнего регулятивного бремени, политике другой крайности, мешающей возобновлению устойчивости и развитию глобальных финансов.

В возникновении нового тренда есть жесткая логика. Он находится внутри долгосрочных циклов регулирования «усиление-дерегулирование-усиление» и т.д., накладывающихся на длинные волны экономической динамики. То же в иных терминах: «интервенционизм-либерализация-усиление вмешательства государства», «централизация-децентрализация-новая централизация» управления макроэкономикой.

Идеология, механизм управления экономикой являются во многом функцией длинных циклов. После очередного кризиса - усиление регулирования, переход к ручному управлению, интервенционизм. По мере возобновления роста и «разогрева» экономики, на волне инноваций, развития - либерализация, необходимость «отпустить тормоза», победа течений и групп, связанных с дерегулированием. В моменты новых шоков, вновь расширенное вмешательство государства, расцвет любых конструкций и теорий, связанных с прямым вмешательством в экономику.

Новые центры финансового регулирования
Ответом на вызовы 2007-2009 годов была интенсификация тренда, перехода к многоуровневой, многополярной системе глобального финансового регулирования. Ее моноцентричность была во многом нарушена. Новым центром финансового регулирования наряду с G7/8 стала группа G20. На долю стран G20 приходится 86-87% мирового ВВП, на G7/8 примерно 50%. В G20-10 крупнейших развивающихся стран, в G8 одна, Россия. G7/8 встроена в G20 как центр «навигации». G20, представляя более 90% глобальных финансовых активов и не теряя управляемости, концентрирует в себе максимум финансовой власти. G20 по структуре, устройству реальный символ многополярности, первый сбалансированный механизм урегулирования конфликтов финансовых интересов между группами индустриальных и развивающихся экономик.

G20 стала «центром управления полетами» в изменении глобального финансового регулирования. Задействован механизм регулярных встреч глав государств, министерств финансов, центробанков и экспертов, создания финансовой повестки дня, выдачи поручений и рекомендаций международным институтам «второго уровня» - Совет по финансовой стабильности, МВФ, Всемирный банк, БМР, ОЭСР и др., принятия обязательств странами - членами G20 и мониторинга их выполнения. В 2008-2012 годах финансовые проблемы занимали от 30 до 90% повестки дня.

Еще одной точкой перехода к многополярности стало создание Совета по финансовой стабильности как операционного центра для G20. Он заменил собой Форум финансовой стабильности при БМР, клуб из 12 развитых стран. В Совет вошли 24 страны - члены G20, азиатские финансовые центры и Нидерланды «хаб» прямых инвестиций. Каждая страна представлена ведомствами, финансовыми регуляторами и центробанками. В составе Совета - ОЭСР, МВФ, Всемирный банк, БМР, Европейская комиссия, международные ассоциации регуляторов и др. Цель - координация международных и национальных институтов регулирования, макропруденциальный надзор, гармонизация финансовых систем, обеспечение финансовой стабильности.

Сдвигом к многополярности стала реформа «корпоративного управления» МВФ и Всемирного банка - перераспределение квот, голосов, высшего персонала в пользу развивающихся экономик, повышение требований к числу голосов при принятии ключевых решений. Закрываются последние «пустые ниши» в структуре международных объединений регуляторов и саморегулируемых организаций, как одного из полюсов глобального финансового регулирования. В 2004 году создана Международная организация пенсионных надзоров IOPS, в 2012 году - Глобальная федерация страховых ассоциаций GFIA.

МВФ как мировой фонд не справился с задачами глобальной финансовой стабилизации в 2008-2012 годах. Поэтому стала выстраиваться вторая линия обороны, еще одна форма многополярности - региональные стабилизационные фонды. В ЕС, в ответ на кризис еврозоны, созданы три стабилизационных фонда 2010-2012, в том числе постоянно действующий Европейский стабилизационный механизм. Антикризисный фонд был создан ЕврАзЭС. В 2009 году начал работу BancoSur - гибрид МВФ и Всемирного банка в рамках стран MercoSur. Еще в 1976 году был учрежден Арабский валютный фонд AMF, в 1978 году Латиноамериканский резервный фонд FLAR. Функции и корпоративное управление в этих фондах построены по аналогии с МВФ.

Антикризисные своп-механизмы
Субститут, регионального стабилизационного фонда - многостороннее соглашение о валютных свопах между центральными банками, в рамках которого создается пул валютных резервов с целью финансовой помощи участникам договора, подкрепления ликвидности в случае угрозы финансового кризиса, создания стимулов для проникновения своей валюты в международный финансовый оборот.

Такое сгущение финансовой власти возникло в следующих форматах. Один из них «ФРС + центральные банки». Федрезерв заключал свопы «доллар-местная валюта» с центробанками Австралии, Бразилии, Великобритании, Дании, Канады, Кореи, Мексики, Новой Зеландии, Норвегии, Сингапура, Швейцарии, Швеции, Японии, Европейским центробанком. С какой целью используются свопы между центробанками? Каким образом подкрепляется их ликвидность? Пример - своп по доллару. Своп заключается ФРС путем продажи долларов центробанку Х против встречной продажи им местной валюты в адрес ФРС. Затем через оговоренное время совершается обратная сделка. Таким образом, в «минуты роковые» у центробанка Х пополняются долларовые резервы, и он готов встретить любые требования в долларах. Особенно когда возникает угроза кризиса, а из страны бегут капиталы. В это время резко нарастают требования к центробанку Х по обмену финансовых активов в местной валюте на доллары. В случае нехватки ликвидности возникает угроза резкого падения курса местной валюты. Другой пример - нехватка у центробанка долларов для спасения крупного местного банка по его обязательствам в долларах. И в этом случае дефицит долларовой ликвидности может быть покрыт свопом.

Другой известный своп-механизм - Чиангмайская инициатива. Названа по имени города Чиангмай - Таиланд, в котором было подписано соглашение о свопах. Учреждена как реакция на шоки ликвидности в период азиатского кризиса 1997 года. Вначале это была сеть двусторонних свопов между странами - членами АСЕАН. Сегодня это многосторонний валютный своп между центральными банками стран АСЕАН, Китая, с участием Гонконга, Японии и Кореи. Охватывает 14 стран, дает возможность получать против национальных валют доллар, юань, иену и другие валюты.

Еще один своп-механизм - «Народный банк Китая +центральные банки». Внедряя юань в международный оборот, Народный банк Китая заключал свопы с центробанками Австралии, Аргентины, Белоруссии, Бразилии, Исландии, Кореи, Малайзии, Монголии, Новой Зеландии, ОАЭ, Пакистана, Сингапура, Таиланда, Узбекистана, Украины.

Наконец, еще одно объединение - Азиатский клиринговый союз, в который входят центробанки Бангладеш, Бутана, Индии, Ирана, Мальдив, Мьянмы, Непала, Пакистана, Шри-Ланки. Дефицит ликвидности покрывается двусторонними свопами. Клиринговый союз существует на основе пула валютных свопов.

Тренд развития многополярности системы регулирования будет продолжен. Среди возможных будущих «полюсов» - антикризисный фонд стран BRICS, вариант - пул свопов между центробанками. Эта идея обсуждалась на встречах руководителей стран BRICS в 2012 году и сегодня уже рассматривается в практической плоскости.

Другой вероятный полюс - Азиатский валютный фонд. Предложение о его создании сделано Японией в разгар азиатского финансового кризиса в 1997 году. Шаги, на практике ведущие к созданию фонда: замена двусторонних свопов между центробанками на многосторонние, создание в рамках Чиангмайской инициативы международного института - органа макропруденциального надзора. Еще один возможный полюс - Африканский валютный фонд, сейчас в стадии создания в рамках решений Африканского союза.

Наконец, среди возможных полюсов - Латиноамериканский валютный фонд, пулы свопов по рублю и другим валютам; иные стабфонды по регионам и группам стран по интересам. Высокие шансы быть созданным имеет пул свопов на покрытие дефицитов ликвидности между центральными банками стран - членов БРИКС. Этот проект обсуждается на официальном уровне.

Многополярность глобального финансового регулирования будет усиливаться не только за счет создания институтов второго-третьего уровней, но и за счет укрупнения самих «объектов» регулирования, в результате копирования зоны евро, создания новых валютных зон и коллективных валют.

Коллективизация валют
Финансовая история содержит множество следов валютных блоков по мере того, как страны пытались интегрироваться, а затем их союзы распадались. Современные вкрапления коллективных валют, помимо евро существуют в течение десятилетий: зона франка - 15 стран Африки, зона фунта стерлингов - Великобритания + 17 заморских территорий и коронных владений, зона восточно-карибского доллара - семь юрисдикций,зона южноафриканского рэнда -три юрисдикции. Азиатский клиринговый союз - девять стран, использует для платежей расчетные денежные единицы AMU, равные доллару США и евро.

Вместе с тем наблюдается движение к тому, чтобы валютными зонами и региональными коллективными валютами была охвачена вся карта мировых финансов, новация, связанная с глобализацией 1970-2000­х годов. Один из реализуемых проектов региональных валют - южноамериканская валюта сукре.

Еще один из реализуемых проектов региональных валют - эко, в рамках Западноафриканской валютной зоны; шесть стран, планируется ввести с 2015 года. Другой проект региональной валюты - восточноафриканский шиллинг - единая валюта Восточноафриканского валютного союза, Восточноафриканское сообщество; пять стран.

К 2015 году планируется введение валюты халиджи -общая валюта стран - членов Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива. Обсуждаемые концепции для ближайших десятилетий: азиатская валютная единица, в рамках Азиатского валютного союза, другие варианты - Восточноазиатский валютный союз, общая валюта стран Южной Азии, Австралазийский монетарный союз, коллективная валюта Австралии и Новой Зеландии; Североамериканский валютный союз, валюта амеро, гаучо как коллективная валюта стран МЕРКОСУР - шесть стран; афро - в рамках Африканского валютного союза, планируется в конце 2020­х годов. Имеет шансы стать «коллективным» рубль - Россия + Белоруссия.

Все эти проекты валют находятся в разной стадии готовности: от заключенных соглашений до предварительных обсуждений. Наиболее вероятно появление новых коллективных валют в тех объединениях стран, которые вслед за Европейским союзом наиболее продвинулись в создании элементов интеграции. Это - АСЕАН и МЕРКОСУР. Временной горизонт 15-20 лет.

Кризис 2007-2009 годов вновь вызвал дискуссию о создании мировой валюты на базе СДР или новой денежной единицы, о формировании глобальной резервной системы. Еще один прообраз мировой валюты, предлагавшийся основным создателем МВФ и Всемирного банка Гарри Декстером Уайтом - юнитас. Юнитас - интернациональные учетные единицы, эмитируемые международными финансовыми институтами против золота. Дискуссиям о мировой резервной валюте суждено продолжаться и впредь по мере развития глобализации, при новых вспышках финансовых кризисов. Время перехода в практическую плоскость 50-100 лет.