Перед Россией стоит неотложная задача модернизации экономики. Преимущественно сырьевая специализация страны в международном разделении труда в 2000-е гг. не изменилась. О необходимости построения новой экономики в России, основанной на современных технологиях, стало постоянно заявлять руководство страны. При этом нынешний президент в одной из предвыборных программных статей акцентировал внимание на переводе России на инновационный путь развития не только с использованием отечественного научно-технического потенциала, но и путем расширения сотрудничества с иностранными компаниями.

Тезис о важности локализации в России современных производств, а затем и процессов создания новых продуктов с помощью прямых иностранных инвестиций давно известен специалистам. Ведь именно эти капиталовложения всегда играли особую роль в трансграничном трансферте технологий.

Трансферт технологий одна из отличительных черт прямых капиталовложений, которая выделяет их в ряду других иностранных инвестиций. К сожалению, в России в первые годы постсоциалистической трансформации государственная политика не делала особых различий между разными формами зарубежных инвестиций. Российские реформаторы ориентировались преимущественно на количественные показатели встречных потоков капитала без учета баланса преимуществ и рисков, которые несли экономике страны соответствующие инвестиции. По сути, нестабильный приток «горячих денег» и долгосрочные инвестиции ведущих транснациональных корпораций - ТНК в развитие новых для России производств оказывались на одной чаше весов. Ситуация стала постепенно меняться лишь после кризиса 1998 г.

Вместе с тем далеко не все ПИИ в равной мере могут способствовать модернизации российской экономики. Многих зарубежных инвесторов привлекают богатые природные ресурсы России. Вложения в размере нескольких миллиардов долларов осуществили в стране такие компании, как нидерландско-британская Shell, британская BP и французская Total. Но даже в случае привлечения новых технологий в добычу нефти и газа например, на шельфе, речь идет не столько о модернизации отечественной экономики, сколько о консервации ее сырьевой международной специализации.

В еще большей мере для европейских компаний характерно стремление с помощью ПИИ расширить свое присутствие на российских рынках сбыта. В сфере услуг влияние на модернизацию российской экономики оказывается сильное, но опосредованное, через содействие конкуренции. Хорошими примерами в 1990-е гг. выступали телекоммуникации, а в 2000-е гг. розничная торговля. Хотя роль европейских ТНК в структуре инвестиций в этих российских отраслях невелика, благодаря принесенным в Россию новым организационным и управленческим решениям было стимулировано их значительное технологическое обновление, сделавшее местные предприятия конкурентоспособными. По-видимому, такой же путь предстоит пройти ряду прочих российских отраслей, например банковскому и страховому делу.

Среди европейских промышленных ТНК широко практикуется захват российских рынков путем налаживания импортозамещающего производства, базирующегося на снижении производственных издержек. В отдельных случаях приход в страну глобальных ТНК способен задавить местные небольшие конкурентоспособные предприятия. Тем не менее к настоящему времени в России благодаря ПИИ ведущих мировых ТНК произошли серьезные позитивные сдвиги в таких традиционных отраслях обрабатывающей промышленности, как автомобилестроение, в частности, за счет германского Volkswagen, французских Renault и Peugeot-Citroёn, которые, однако, вынуждены конкурировать с американскими и восточноазиатскими концернами и производство стройматериалов. Ощутим вклад иностранных, в особенности европейских ТНК, в модернизацию некоторых подотраслей химической и пищевой индустрии. Начинается процесс модернизации российской электроэнергетики. Однако большинство западных бизнесменов отмечает явно слабо используемый инновационный потенциал России.

Пока интеграция российских предприятий в «продвинутые» звенья сложных трансграничных производственно-сбытовых цепочек, контролируемых ведущими мировыми ТНК, явление относительно редкое. При этом само по себе наличие в таких цепочках российских высокотехнологичных предприятий не является залогом успеха на пути страны к инновационной модели развития. В последнее время ПИИ нередко используются для трансферта технологий в обратном направлении. С одной стороны, к российским технологиям двойного назначения проявляют явный интерес компании из США, а с другой формирующиеся ТНК из развивающихся стран все чаще скупают по миру машиностроительные и некоторые другие фирмы с целью перенесения технологий в Республику Корея, Китай, страны АСЕАН - Ассоциация стран Юго-Восточной Азии и т.д. В этой связи интеграция российских предприятий в цепочки создания добавленной стоимости под контролем именно европейских ТНК нередко оказывается оптимальной, хотя есть исключения.

Особенности регионального размещения прямых иностранных инвестиций
Модернизация имеет не только отраслевой, но и региональный аспект. Последнему обычно отводится мало места в дискуссиях о переводе России на инновационный путь развития, однако успех страны невозможен, если значительное количество регионов будет по-прежнему жить в индустриально-аграрной экономике с доминированием предприятий низкой конкурентоспособности. Пока же, по крайней мере, в области привлечения ПИИ в Россию, наблюдается чрезмерная концентрация капиталовложений в ограниченном количестве регионов.

В методике Центрального банка Российской Федерации, опубликовавшего статистику ПИИ, есть недостатки, которые осложняют анализ. Пока нельзя полностью разделить настоящие ПИИ и капиталовложения российского происхождения, пришедшие обратно на родину через офшоры. Кроме того, возврат долгосрочных кредитов материнским компаниям при физическом сохранении созданных с их помощью объектов в собственности зарубежных ТНК смешивается в рубрике «изъятые инвестиции» с оттоком капитала из реально завершенных проектов или, что случается реже фирм, которые перепроданы россиянам. Особенно ярко в 2011 г. это проявилось в Ленинградской и Сахалинской областях. Часть капиталовложений оценивается по месту размещения не конкретного предприятия, а российской штаб-квартиры ТНК. Это приводит главным образом к завышению и так огромной доли Москвы в региональной структуре ПИИ в России. Но даже с учетом указанных факторов данные показывают крайне низкую инвестиционную привлекательность регионов Северного Кавказа, а отчасти и регионов многих других федеральных округов на фоне Москвы с окружающей ее Московской областью, Санкт-Петербурга и Тюменской области, включая Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа.

Изучение региональных предпочтений конкретных европейских компаний-инвесторов подтверждает лидерство ведущих экономических центров, а также их окрестностей в европейской части России, за исключением Северо-Кавказского федерального округа. При этом в случае североевропейских ТНК наблюдается ярко выраженный эффект соседства в географии ПИИ. Многие ТНК, особенно работающие на массовый потребительский рынок, ведут территориальную экспансию по модели иерархически-волновой диффузии, проявляющуюся среди прочего на примерах предприятий сетевой торговли, в частности, французской группы Auchan, начавшей инвестиционную деятельность в России со столицы.

Зарубежные ТНК далеко не всегда ориентируются на рисунок размещения тех или иных отраслей экономики, изначально определенный национальным бизнесом, а в советский период государственной политикой. Напротив, иностранные инвесторы лишены некоторых стереотипов, характерных для местных предпринимателей. Не случайно ОАО «Курорты Северного Кавказа» близко к привлечению значительных средств французских и итальянских инвесторов в развитие горнолыжных центров в республиках, которые многими россиянами по-прежнему воспринимаются как регионы с высокими внеэкономическими рисками.

Вместе с тем способность иностранных инвесторов создавать в России на пустом месте именно инновационные очаги вызывает большие сомнения. Среди последних примеров создания отраслевых центров «с нуля» строительство сразу нескольких автомобильных заводов в агломерации Санкт-Петербурга и Калужской области. Однако эти предприятия создавались все-таки вблизи ключевых центров сбыта - Северной столицы и Москвы, к тому же в регионах с хорошими индустриальными традициями и довольно благоприятным инвестиционным климатом. Не стоит питать иллюзий по поводу возможного размещения предприятий ведущих европейских ТНК в экономически отсталых российских регионах. Даже если их удастся привлечь, например, путем создания особых льгот, они, скорее всего, не дадут значительных инновационных импульсов для региональной экономики, оставшись «соборами в пустыне», поскольку им тяжело будет найти местных партнеров, поставщиков.

Значение осуществленных в последние годы проектов инвесторов из ЕС
Говоря о роли капиталовложений из ЕС для российской хозяйственной модернизации, необходимо учитывать, что в зависимости от отрасли существуют принципиально разные возможности воздействия ПИИ на экономику отдельных регионов. Так, максимальной географической диверсификацией обладает электроэнергетика. В этой связи привлечение за последние пять лет существенных инвестиций европейских ТНК в модернизацию тепловых электростанций лишь восьми российских регионов успех явно ограниченный. Ведь в ходе реформы российской электроэнергетики инвесторы из ЕС установили контроль только над двумя ОГК из 7 - германский E.On над «ОГК-4», итальянский Enel над «ОГК-5» и одной ТГК из 14 - финский Fortum над «ТГК-10», владея также 25,7% акций в «ТГК-1». Другое дело, что совокупный размер ПИИ трех энергетических ТНК составляет несколько миллиардов долларов.

При этом капиталовложения нацелены не просто на строительство новых мощностей, но и на введение в строй более эффективных установок, в основном парогазовых, североамериканского и западноевропейского производства с самым высоким КПД, а также монтаж оборудования, заметно снижающего негативное воздействие электростанций на окружающую среду.

Показательно сравнение «Э.ОН Россия» и остающейся под российским контролем фирмы «ОГК-1». У обеих компаний установленная мощность тепловых электростанций составляет порядка 10 тыс. МВт. Однако если германский инвестор за 2008-2014 гг. вложит 97 млрд руб. в развитие 4 из 5 принадлежащих ему ГРЭС, нарастив их мощность на 2,5 тыс. МВт, то «ОГК-1» за тот же период при наличии в ее составе 6 ГРЭС ввела в эксплуатацию лишь один новый блок на Каширской ГРЭС мощностью 300 МВт. Справедливости ради надо заметить, что крупнейшая в отрасли компания «ОГК-2» после объединения с «ОГК-6», также подконтрольная российскому капиталу, запланировала на 2011-2016 гг. инвестиции, превосходящие капиталовложения E.On в России в 1,7 раза, однако и установленные мощности «ОГК­2» уже превышают 18 тыс. МВт.

В отличие от электроэнергетики автомобилестроение развивается в кластерах, хотя и может быть рассредоточено по значительному числу российских регионов. На данный момент европейские ТНК присутствуют лишь в нескольких центрах автомобилестроения, уступая в активности американским и азиатским производителям. До сих пор не ясно, по какому сценарию будет развиваться российская автомобильная индустрия. Французский Renault не оставляет попыток реанимировать «АвтоВАЗ», на который завязаны многие десятки заводов-смежников по всей России, а сконцентрированным в Калуге заводам европейских ТНК вполне по силам оказаться лидерами по локализации производства комплектующих для собираемых в России иномарок. В случае успеха этих компаний региональные эффекты для модернизации окажутся намного мощнее, чем в случае размещения отверточной сборки производителей из ЕС в большом количестве российских регионов, от Калининграда и Таганрога до Дальнего Востока.

Наконец, есть отрасли с большим потенциалом для модернизации российской экономики, которые в силу необходимости учета при их локализации довольно жестких факторов размещения производства особо не могут содействовать географической диверсификации инновационных центров в стране. Хорошей иллюстрацией служит фармацевтическая промышленность. В Россию пришло несколько инвесторов из Евросоюза, которые в основном скупают существующие предприятия, а заводы «с нуля» строят вблизи ведущих центров, например, венгерская фирма Gedeon Richter и словенская Krka в Московской области.

Серьезная отраслевая диверсификация европейских ПИИ в России будет способствовать и расширению регионального присутствия ТНК из стран ЕС. Однако одним из серьезных препятствий на пути к модернизации экономики самых разных субъектов Российской Федерации с помощью технологий западноевропейских инвесторов остается ошибочная ставка на сверхкрупный бизнес. На практике реальную модернизацию экономики чаще готовы обеспечить крупные компании «второго эшелона», а то и динамично развивающиеся представители среднего бизнеса, которые слабо защищены в России от чрезмерной бюрократии, произвола таможни и самых разных проявлений коррупции.

Иллюстрацией возможностей позитивного влияния на российскую модернизацию со стороны среднего бизнеса ЕС могут служить фирмы- смежники машиностроительных гигантов, без массового прихода в Россию из стран Евросоюза сравнительно небольших, часто вообще семейных фирм, связанных с ведущими автомобильными корпорациями, трудно ожидать больших успехов в политике повышения процента локализации в автомобилестроении. Интересную группу среднего бизнеса представляют собой и фирмы из ЕС, достигшие высокой конкурентоспособности в узких нишах, в частности, различных направлениях станкостроения, альтернативной электроэнергетике и т.д. Нередко такие компании охотнее, нежели ведущие ТНК, участвуют в трансграничном трансферте технологий, если решаются построить в России дочерние предприятия, что пока происходит редко. Хотя, конечно, мировые гиганты также способны реализовать в России сразу целую серию высокотехнологичных проектов, достаточно вспомнить германский электротехнический концерн Siemens.

К сожалению, в итоге многие проблемы привлечения компаний из Евросоюза в процессы модернизации российской экономики сводятся к не слишком благоприятному инвестиционному климату в стране. Хотя были указаны разнообразные способы использования ПИИ европейских ТНК для перевода российской экономики на инновационный путь развития, необходимо четко осознавать, без адекватных усилий со стороны государства и местного бизнеса, силами лишь иностранных инвесторов больших результатов не достичь. В особенности это касается модернизации экономики периферийных регионов Российской Федерации.