Российский рынок свинины теряет инвестиционную привлекательность. О том, что ожидает отрасль в ближайшем будущем, какова стратегия крупнейшего производителя мяса в стране - Группы «Черкизово», рассказывает ее гендиректор Сергей Михайлов.

- Около трех лет «Черкизово» занято строительством высокотехнологичного агроиндустриального комплекса в Ельце Липецкой области. Что означает «высокотехнологичный » применительно к животноводству?
- Это означает использование новейших технологий в птицеводстве, убое и переработке, организацию в одном месте ключевых производств, логистического комплекса, транспортного парка, создание инфраструктуры с более высоким уровнем контроля производства и качества готовой продукции. Если говорить коротко - это новый уровень эффективности. Будущий кластер в Ельце станет сердцем всей отрасли.

- А что в нем будет находиться?
- Прежде всего, птицеводческий комплекс с ежегодной мощностью в 115 тыс. т мяса птицы в убойном весе, инкубатор на 240 млн яиц в год, линии убоя мощностью 24 тыс. голов в час. Отдельно будет организован убой свинины мощностью 650 голов в час. В Ельце планируется построить линии глубокой переработки, наладить изготовление готовой продукции из мяса птицы и свинины. Там же будет организована комбикормовая зона: маслопрессовой завод, элеватор на 450 тыс. т единовременного хранения и мощный завод, который сможет обеспечивать кормами наши потребности по всей Центрально-Черноземной России. И что очень важно, заработает крупный логистический центр с собственной базой и транспортным парком.

Раньше мы везли зерно через сотни километров, перерабатывали его в комбикорм, затем развозили корма на фермы, а животных оттуда отправляли на убой. В общей сложности это тысячи лишних километров, влияющих на себестоимость продукции. Чтобы быть конкурентоспособными, логистику современного производства необходимо планировать намного детальней, ведь борьба идет за каждые пять копеек. Могу с уверенностью сказать, что ни в России, ни в Европе нет аналогов подобных комплексов.

- Когда кластер заработает на полную мощность?
- Мы планируем, что проект будет запускаться с 2014 года поэтапно в течение трех лет. Сначала мы станем заниматься выращиванием бройлеров, первичным убоем птицы и свинины, а производство глубокой переработки запустим позже. К 2015-2016 годам почти все направления будут функционировать. Предполагается, что общий объем инвестиций в проект составит около $650 млн.

- Почему выбор пал именно на Липецкую область?
- Высока инвестиционная привлекательность Липецкой области, именно поэтому мы начали активно развивать здесь свиноводческие производства, вышли за несколько лет на выращивание миллиона поросят в год, приобрели компанию «Куриное царство». Правительство области активно помогало нам с возведением инфраструктуры, подключением к сетям, прокладкой коммуникаций и дорог. Нам были предложены даже определенные дотации: Липецкая область профицитная, поэтому у нее есть возможности поддержать развитие аграрного сектора. К тому же географически она расположена очень удачно: на плодородных землях Центрального Черноземья, близко к Москве - от Ельца всего 360 км до МКАД по современной дороге. Этот момент для нас крайне важен, поскольку значительная доля нашей продукции реализуется в столице.

- Вы развиваетесь и на кредиты Сбербанка. Как складывается ваше сотрудничество?
- Поскольку Сбербанк предоставляет нам кредиты на очень привлекательных условиях, его средствами активно пользуются все сегменты нашей группы: птицеводство, свиноводство, мясопереработка и растениеводство. В частности, с помощью Сбербанка мы смогли реализовать масштабный инвестиционный проект по удвоению мощностей в Брянском и Пензенском блоках птицеводства. Например, в рамках этого проекта в Пензенской области были созданы крупнейшая в Европе площадка по содержанию родительского стада мощностью 80 млн яиц в год и крупнейший в России инкубаторий на 105 млн яиц в год.

Благодаря привлеченным кредитам с нуля были построены свинокомплексы в Липецкой и Воронежской областях. При участии Сбербанка обновлен парк уборочной техники в Центрально-Черноземном регионе, осуществляется модернизация комбикормовых заводов в Пензенской и Московской областях. Помимо этих уже реализованных проектов, у «Черкизово» очень много планов и идей по развитию, поэтому мы еще не раз воспользуемся услугами крупнейшего банка страны.

- Какие есть новые идеи развития?
- Хороший пример, наш проект по индейке. Мы создали совместное предприятие с испанской компанией Grupo Fuertes - одним из лидеров европейского рынка индюшатины. Собираемся строить комплекс на 25-20 тыс. т мяса индейки в Тамбовской области. Инвестиции, по предварительным оценкам, составят около 100 млн евро.

Потребление индюшатины на душу населения в России крайне низкое, менее 1 кг в год, то есть рынок может вырасти в два-три раза. При этом цены на индейку высокие, это премиальное мясо. Мы рассчитываем быстро стать одним из лидеров на этом рынке.

- Вы инвестируете в строительство комплекса и развитие технологий существенные средства. Какой отдачи ожидаете?
- Надеемся, что существенно повысится производительность труда, не только за счет высокого уровня автоматизации, но и благодаря слаженной организации труда по всей цепочке в целом. Главное - снизится себестоимость продукции. Благодаря падению себестоимости и повышению эффективности производства наша маржа сможет вырасти минимум на 2-3 процентных пункта. В совокупности мы надеемся получить гарантированное качество и низкую себестоимость продукции.

- Насколько интересен холдингу выход на европейские рынки?
- Новая площадка будет соответствовать всем требованиям сертификации, принятым в Евросоюзе, предъявляемым экспортеру в страны Европы. Таким образом, экспортный потенциал нашей компании существенно вырастет.

- Ваша конечная цель, увеличить долю экспорта?
- Будет экспорт или нет, вопрос достаточно сложный. Правильнее сказать, что мы будем готовы к экспорту. Это произойдет тогда, когда мы нарастим объемы производства и получим привлекательные цены и качество. Однако борьба за допуск к новым рынкам, вопрос скорее политический.

- А как же членство России в ВТО, оно же должно помочь?
- Оно и помогает, но ничего при этом не гарантирует и скорее задает новые требования, нежели способствует выходу наших компаний на внешние рынки. Другие европейские страны имеют возможность агрессивной и эффективной поддержки экспорта, за счет субсидий. К сожалению, российские условия вступления в ВТО подобной возможности не предусмотрели - у нас нет эффективных мер поддержки экспорта.

- Из этого следует, что никто вас на зарубежных рынках не ждет?
- Там и без нас конкуренция очень высокая. Но попробовать все равно можно, предлагая какой-то интересный ассортимент. Речь может идти не только о странах Евросоюза. Крупный импортер продуктов мясопереработки - государства Ближнего Востока, страны Азии. Мы уже экспортируем в Китай куриные лапки, хотя объемы пока невелики. Но у этого направления есть хороший потенциал.

- К концу 2012 года из-за роста более чем на 150% цен на корма и снижения цен на свинину часть хозяйств оказалась на грани банкротства. Какая ситуация сегодня?
- Меньшая часть свиноводческих хозяйств России сегодня в лучшем случае работает в ноль, а большинство теряет деньги. Практически все, включая самые современные хозяйства, в I квартале 2013 года будут фиксировать убытки. Когда отпускная цена на свинину опускается ниже себестоимости, падает инвестиционная привлекательность отрасли, часть производств закрывается, новые вряд ли создаются. Появляется большая вероятность столкнуться с острым дефицитом российской свинины в ближайшие три-четыре года, хотя он и будет, скорее всего, восполнен импортом.

- Почему именно в такой перспективе, а, например, не завтра?
- В свиноводстве очень важен момент воспроизводства. Механизм инвестирования в отрасль был запущен два-три года назад в расчете на растущий рынок и его инвестиционную привлекательность. Поэтому сейчас, даже в условиях падающих цен, производство растет: механизм, повторяю, уже запущен, и остановить его невозможно. Операторы превратились в его заложников. Соответственно, и в I, и во II квартале этого года объемы производства все еще будут расти.

Однако при отсутствии свежих инвестиций в отрасль, а откуда им взяться, если ее инвестиционная привлекательность неуклонно снижается, - мы столкнемся с дефицитом. И даже если власти примут решение наращивать производство и всячески его поддерживать, дефицит сохранится.

- Но пока главная проблема перепроизводство?
- Да. О перепроизводстве ясно говорит паническое падение цен на свинину: в течение последних двух кварталов оптовая цена снизилась с 92 до 60 руб. за килограмм, включая НДС. При таком уровне волатильности работать невозможно. И это чисто российская ситуация: во всем мире мы видим тренд на повышение цены на свинину на 8-10%. А в России цены падают.

- Каким образом можно разорвать этот круг?
- Это вопрос баланса спроса и предложения на рынке, в том числе и в политике импорта. Россия зависит от мировых цен на свинину и одновременно страдает от серьезного дисбаланса на внутреннем рынке. Без активного вмешательства правительства отрегулировать эту нездоровую ситуацию невозможно.

- Какими должны быть действия властей в такой ситуации?
- Простых и быстрых решений нет. Раньше рынок регулировался путем воздействия на импорт: мы сокращали квоты, защищая производителей от недобросовестной конкуренции, помогали им нарастить производство, решая вопрос импортозамещения. Сегодня подобные механизмы неэффективны: российский рынок насытился настолько, что сокращение импорта станет лишь одним из факторов восстановления баланса.

Не исключено, что выжить производителям свинины и птицы поможет механизм прямых субсидий. Несколько лет назад, когда ситуация на рынке зерна была аналогичной сегодняшней, хозяйствам были выделены прямые субсидии на килограмм производимой продукции. Подобная помощь необходима и сегодня. При этом очень важно, чтобы она не оказалась «размазанной» по отрасли, а воздействовала точечно, помогая только эффективным хозяйствам. Так или иначе, мы не должны допускать скачка цен, допустимо 5-10%, но волатильность в рамках одного-двух кварталов на 60%, фатальна для отрасли. В подобной ситуации говорить о прогнозах себестоимости или продаж, об инвестициях невозможно. Ситуация непредсказуема.

- Может ли нам помочь мировой опыт?
- Его действительно можно и нужно использовать, чтобы сбалансировать российский рынок мяса. Например, государство выкупает часть продукции в специальный интервенционный фонд, а потом, в случае возникновения дефицита, «возвращает» продукцию на рынок. Либо через программы развития экспорта продает его на другие рынки, в страны, испытывающие дефицит. Такие меры способны снять проблему перепроизводства. Подобным образом в США решили вопрос с перепроизводством куриных окорочков, когда их ввоз был запрещен на крупнейший для Штатов российский рынок.

Еще одна идея, которую можно использовать, - это предоставление food stamps, талонов на продовольствие социально незащищенным слоям населения. Это разрешено «зеленой корзиной» ВТО, такая мера способна помочь в решении социальных проблем. И производителям это пошло бы на пользу.

А самим предприятиям стоит задуматься над мерами стимулирования потребления. Например, в Америке производители молока, куриного мяса проводили масштабные рекламные кампании, чтобы увеличить потребление продукции.

- Kаковы ближайшие перспективы отрасли?
- Есть два пути: либо мы регулируем рынок, либо он сделает это сам. Мы уже приблизились к порогу, через два-три месяца рынок начнет регулировать себя сам. В краткосрочной перспективе это лишь ухудшит ситуацию: вырезанное поголовье приведет к дополнительному вбросу продукции на рынок, снижению цен и последующему дефициту. Что делать в такой ситуации бизнесу? Требования к оборотному капиталу и цены на зерно выросли, стоимость на свинину падает. Судите сами: себестоимость оценивается сегодня примерно в 65-70 руб. без НДС, а цена продажи свинины на рынке 55 руб. Это прямые убытки и возросшие риски непогашения кредитов для любого хозяйства. При этом нас нельзя сравнивать с европейскими производителями, построившими свой бизнес 20-30 лет назад, которые уже полностью амортизировали производство. Российской отрасли не больше 10 лет, и все ее участники глубоко закредитованы.

- Судя по всему, небольшие и средние хозяйства ждет участь банкротов. Это возможность пополнить свои активы для более крупных игроков. Вам интересны новые покупки?
- Мелкие хозяйства нам неинтересны, а средних очень мало, и в основном они базируются на старых мощностях. Вследствие сегодняшних событий рынок будет переформатироваться, в результате чего непременно сократится доля неэффективных хозяйств. А вместе с этим появится возможность для инвестиций не в старые, а в новые свинокомплексы.

- В этой турбулентной ситуации холдинг готовится инвестировать в создание Елецкого кластера. Вы не слишком оптимистичны?
- В нашем кластере самую существенную долю занимает птицеводство, ситуация в котором спокойна. Сегодня объем производства птицы по группе - 320 тыс. т, в ближайшие три-четыре года мы доведем его до более чем 500 тыс. т в год.

- А как же со стратегией строительства новых свинокомплексов?
- Сложно сказать. Пока мы закончили все, что начали. Займемся ли мы закладкой фундамента для дальнейшего роста поголовья, большой вопрос. С одной стороны, не так важно, что произойдет в ближайшие пять-шесть месяцев, ведь в свиноводстве чрезвычайно высока капиталоемкость вложений, инвестиции тяжело окупаемы. При марже в 30% свинокомплекс окупается минимум за восемь лет. Когда строишь новый комплекс, важно понимать, что будет через три-шесть лет, а не через полгода.

Но сегодняшние форс-мажоры действительно ставят важные вопросы: куда идет рынок? Что на нем происходит? Как и коллеги, мы взяли инвестиционные каникулы для долгосрочных вложений в свиноводство. К сожалению, пока не будут разработаны механизмы стабилизации рынка и господдержки, подобная нездоровая ситуация будет сохраняться.

- Какие результаты 2012 года и планы на нынешний?
- В 2012 году мы произвели чуть больше 100 тыс. т свинины, по итогам 2013 года, уже с использованием новых комплексов, планируем выпустить более 160 тыс. т. Сегодняшние инсталлированные мощности оцениваются в 185 тыс. т. На них мы выйдем в конце 2013 года.

В птицеводстве мы продемонстрировали существенный рост, здесь произведено 320 тыс. т в убойном весе. Мы завершили масштабные программы по расширению производства в Пензенском и Брянском кластерах. Отлично отработал сегмент мясопереработки, благодаря увеличению доли премиальных колбасных продуктов достигнута рекордная маржа.

- С июля 2013 года вступит в законную силу новый технический регламент Таможенного союза, предписывающий соблюдать старые ГОСТы при производстве «Докторской» колбасы. Есть опасения, что «Докторскую» скоро могут перестать производить в России. Вместо этого ее будут импортировать из Прибалтики и Германии. Что вы думаете по этому поводу?
- Озвучить четкую позицию сегодня пока сложно: наши действия будут напрямую зависеть от того, какой именно стандарт примут. Очевидно, что возрождать стандарты советских времен, не самая лучшая идея. Изменились и технологии, и пищевые потребности. При производстве колбасных изделий сегодня широко используется более легкое, нежирное мясо - курица, индюшатина, есть возможность сделать диетическую «Докторскую». Важно, чтобы стандарты соответствовали сегодняшним реалиям и обеспечивали безопасность для потребителя.

- Птицеводством в холдинге руководил голландец, свиноводством - датчане, вы приглашали на работу специалистов из Восточной Европы и США. Это выгоднее, чем вкладываться в обучение собственных специалистов?
- Такая практика сохраняется. Отрасль новая, и носителей ноу-хау, имеющих опыт работы 10-15 лет, у нас пока что нет и быть не может. Поэтому это вынужденная мера. Но мы обучаем и растим и наших специалистов. А птицеводством уже давно руководит россиянин!

- Во многих регионах появляются и развиваются производители органических продуктов. Может ли быть интересно это направление такому крупному холдингу, как ваш?
- Мы рассматриваем это направление. Нам подходят не все формы, но есть определенные сегменты, которые можно изучить и запустить в них отдельные производства. Вопрос не только в технологических возможностях, но и в том, готов ли платить потребитель за преимущества и качество органических продуктов. Каков будет размер этой премии? Пока ответ неясен.

- Но тренды в США и Европе показывают его популярность...
- Мы следим за этими трендами. У нас популярность экопродукции пока невелика, спрос носит скорее экспериментальный характер, весьма далекий от массового или нишевого. Но желание поучаствовать в этом рынке у нас есть. Мы могли бы попробовать новую форму выращивания и содержания птицы, практиковать совершенно другой тип кормления. Себестоимость была бы выше, но при этом сама продукция отвечала бы интересам узкой группы потребителей. Мне кажется, проблема не столько в наличии у таких потребителей осознания и готовности, но и возможности тратить на продукты соответствующие средства. Когда одна курица стоит 70 руб. за килограмм, а другая 300 руб., притом что разница между ними не всеми ощущается, нужно хорошо подумать, прежде чем входить в этот бизнес.

- В вашем личном проекте, сети «Мяснов», стартовавшем в 2003 году, сейчас около 140 магазинов. Как себя чувствует бизнес сегодня?

- Мы фиксируем небольшой спад потребления. Однако сеть неплохо развивается, выполняет бюджетные показатели. Основная наша проблема - найти подходящие помещения для открытия новых точек в Москве и области. Проект предусматривает формирование в столице до 200-250 точек.

- Другие регионы не интересуют?
- Московский регион нам более интересен по потреблению и маржинальности. Создана инфраструктура, способная обслуживать до 150 точек. Безусловно, есть и ограничения по росту. Если не получится развиваться в Москве, фокус будет вынужденно смещаться в другие регионы. Есть 10-15 городов, в сторону которых стоит смотреть.

- В Вашингтоне у вас был собственный телекоммуникационный бизнес - компания aTelo. После того как вы ее покинули, прошло больше 10 лет. Этот сегмент вас по-прежнему не интересует? Ведь в России это недооцененный сектор.
- Это было давно, с тех пор слишком многое поменялось. Мне лично хватает идей и проектов в сегодняшней сфере. Идеи есть и в других областях, но физически на них нет времени, и в ближайшем будущем вряд ли оно появится.