Естественным приложением отечественного капитала в Прибалтике видится банковское обслуживание российских структур и закрепление за собой клиентуры из русскоговорящего населения. Тем более что оно действительно нуждается в поддержке.

За сравнительно короткий исторический период, который ведет отсчет с известных событий начала 90­х годов ХХ столетия, прибалтийские экономики претерпели кардинальные изменения в структуре, составе участников и содержании своей деятельности. К примеру, во время пребывания стран Балтии в составе СССР 95% торгово­экономического оборота каждой из них приходилось на связи с другими советскими республиками, остальные 5% относились к взаимной торговле друг с другом. В настоящее время доля стран СНГ во внешней торговле Прибалтийских республик приближается в лучшем случае к уровню 20%. Приведенные цифры, в частности, косвенно отражают произошедший за последние 20 лет процесс деиндустриализации вследствие прекращения деятельности хозяйствующих объектов, ориентированных на торгово­экономические отношения с советскими республиками. На их место, примерно 4/5 объема рынка пришли предприниматели из других стран, в основном из Северной Европы. В результате Прибалтийские республики, известные в советские времена своей промышленной продукцией, обрели статус нетто-импортеров.

Локомотивом отмеченных перемен выступил банковский сектор Прибалтики. Тон и направления его деятельности сегодня задают североевропейские банки, осуществившие масштабно и в сжатые сроки экспансию на прибалтийском экономическом пространстве. Им понадобилось менее 10 лет на преодоление пути от нулевой точки до подавляющего присутствия в странах Балтии. На данный момент в финансовом секторе Прибалтики преобладают четыре североевропейских банка: Swedbank и SEB Швеция, DNB Норвегия и Nordea Bank Финляндия. В Латвии их общая доля составляет 64,7% местного рынка банковских услуг, в Литве 77,6%, в Эстонии 88,7%. Они образуют ядро финансово­организационной структуры североевропейского капитала в Прибалтике.

Североевропейские финансы способствуют успеху предпринимателей из стран Северной Европы в Прибалтийских республиках. Средства поставляют через североевропейские банки, страхуют их страховыми компаниями, лизинг и факторинг также обеспечивают североевропейские компании. В свою очередь бизнес из стран Северной Европы свои доходы, полученные в Прибалтике, аккумулирует на счетах в североевропейских банках, что усиливает их потенциал и дополнительно активизирует деятельность. В Прибалтику приходят все новые североевропейские компании, которые ориентируются в основном на ключевые отрасли, стараясь потеснить российские структуры, позиции которых были заложены еще в советские времена. К примеру, в области энергетики в рамках успешно реализованного проекта Estlink подводным кабелем соединены энергосистемы Финляндии и Эстонии. Готовится к реализации аналогичный проект Baltlink по соединению энергосистем Швеции и Литвы. Можно говорить о сложившейся в Прибалтике финансово­деловой инфраструктуре североевропейского бизнеса, которая обладает практически автономным характером по отношению к национальным экономикам Латвии, Литвы, Эстонии.

На этом фоне история российских инвестиций в Прибалтике не отличается крупными успехами, особенно если сравнивать стартовые условия в начале 1990­х и масштабы достижений сегодня. Безусловно, сказывается политика, проводимая местными властями, которые вину за любые местные беды возлагают на Россию и создают российскому капиталу условия, весьма далекие от режима наибольшего благоприятствования. В то же время часть вины ложится и на сам российский бизнес в Прибалтике. Фигурально выражаясь, главный его изъян точечный, а не системный характер инвестиций в местные активы. Если сопоставить сроки и результаты, достигнутые североевропейскими банками, то появляется мысль о целесообразности изучения и практического заимствования этого опыта неудержимой и масштабной экспансии на новые зарубежные рынки.

Зачем российским банкам идти в Прибалтику
Прежде всего стоит обратить внимание, что счета российских учреждений в Прибалтийских республиках сегодня размещены не в российских банках. К примеру, в Литве они находятся в SEB один из крупнейших банков Швеции входит в банковскую группу SEB Group; штаб-квартира в Стокгольме, и через них осуществляются выплаты пенсий, социальных пособий русскоговорящим представителям и т.п., что приводит к ряду несуразностей. В частности, за счет российских бюджетных денег регулярно пополняется объем оборотных средств шведского банка и повышаются его доходы, по утверждению SEB, около 26% доходов составляет маржа от обслуживания различных счетов и проведения банковских операций. Кто-то может найти убедительным аргумент о том, что счета открывались в этом банке, когда он еще не принадлежал шведам и назывался по-другому Hansabank, но это не привносит здравого смысла в ситуацию и говорит больше о нашей инертности.

Другая частность состоит в том, что SEB через аффилированные организации оказывает спонсорскую помощь консервативной партии «Союз Отечества», которая последовательно проводит линию конфликтности в отношениях с Россией, особенно в те периоды, когда она олицетворяет литовское правительство. То есть получается, что таким образом российские бюджетные деньги косвенно участвуют в антироссийской компании, постоянно поддерживаемой в Прибалтике. Другими словами, российскими бюджетными средствами мы содействуем деловой и политической конкурентоспособности шведского капитала в Прибалтике.

Главным выводом из вышеизложенного представляется следующее. Российскому бизнесу в Прибалтике в любых его проявлениях необходимо фундаментально отрегулировать вопрос о каналах инвестирования и финансирования. Следует освободиться от иллюзии о том, что бизнес в Прибалтике может стать трамплином для бизнеса в Евросоюзе. Как уже отмечалось выше, в настоящее время Прибалтийские республики являются нетто- импортерами, а их экспортные товары и услуги, если их очистить от участия в них иностранного капитала, на европейском рынке малозаметны. В основу выбора Прибалтики как места инвестирования должен быть положен только один, особенно актуальный в настоящее время, принцип прибыльности.

При обустройстве на банковском рынке Прибалтики надо ясно отдавать себе отчет в том, что его контролируют североевропейские финансовые группы, являющиеся флагманами своих национальных экономик, имеющие статус международных корпораций. Через их акционерный капитал аккумулируют крупные суммы денег, поступающие из разных стран, в том числе из США. Нельзя сбрасывать со счетов многолетний опыт этих корпораций по освоению и управлению зарубежными рынками.

Важна характеристика текущего состояния дел в банковском секторе Прибалтики. Главное видится в том, что множатся факты свертывания североевропейцами присутствия на банковском рынке, что параллельно сопровождается созданием ими препятствий появлению на прибалтийском рынке банковских услуг новых участников. К примеру, латыши, опираясь на заключения иностранных консультантов, систематически отвергают инвестиционные предложения российской ФК «Открытие» приобрести в Латвии активы с целью развития банковского бизнеса. При анализе в более широком плане остается ощущение кампании по искусственной консервации прибалтийского финансового рынка, проводимой североевропейским капиталом в своих интересах.

Базисной предпосылкой прибыльного ведения российскими банками бизнеса в Прибалтике видится заблаговременное и точное определение поля своей деятельности, по крайней мере на краткосрочную и среднесрочную перспективы. Следуя североевропейскому примеру, естественным приложением российского капитала видится банковское обслуживание российских учреждений и организаций, финансирование российского бизнеса и закрепление за собой клиентуры из русскоговорящего населения, тем более что оно действительно нуждается в поддержке в связи с проводимой местными властями дискриминационной политикой в отношении него.

Североевропейская формула для российских инвесторов
Сделанные уточнения приводят нас к мысли о неизбежности диалога с североевропейцами о сосуществовании российского и североевропейского бизнеса в Прибалтике. Предпочтительнее по многим соображениям вести его в России. Внесение темы российского банковского присутствия в Прибалтике в повестку контактов с представителями SEB и Swedbank в России, как представляется, не противоречит деловой этике и не требует особого искусства переговоров. Существуют твердые юридические основания для ведения разговора со шведскими финансистами по указанной теме.

Названные банки считают Прибалтийские республики своим рынком. К примеру, ведущая шведская финансовая группа Swedbank рассматривает Швецию, Латвию, Литву, Эстонию как единый интегрированный рынок, именуемый со шведских позиций внутренним home market по определению Swedbank. Следует акцентировать внимание на том, что используется термин «внутренний», а не общий с Прибалтийскими республиками рынок, со стороны которых не отмечается попыток подвергнуть сомнению, а тем более опровергнуть этот статус.

В практическом отношении прибалты должны отслеживать и корректировать свое банковское законодательство так, чтобы оно не вступало в противоречие с соответствующим законодательством стран, где зарегистрированы материнские банки.

Локальные газопроводы в прибалтийской провинции
Реальным потенциалом реализации схемы формирования системной структуры и условий деятельности российского бизнеса в Прибалтике обладают российские компании, занимающиеся поставками природного газа в Прибалтику. В настоящее время на европейском рынке речь идет, прежде всего, о пространстве Евросоюза, наблюдается тенденция ослабления спроса на природный газ в электроэнергетике, который замещается углем и источниками возобновляемой энергии. Не вдаваясь в анализ причин этой тенденции, следует отметить, что главные факторы, предоставляющие конкурентные преимущества углю и возобновляемым источникам энергии, не выглядят продуктом естественного развития отрасли.

Распространению возобновляемых источников энергии содействуют масштабные и объемные дотации Евросоюза, позволяющие генерирующим мощностям продавать производимую электроэнергию по ценам, которые можно назвать демпинговыми по отношению к электроэнергии, генерируемой с помощью природного газа. Что касается угля, то насыщение европейского рынка происходит за счет экспортируемого в Европу американского угля, в свою очередь замещаемого в производстве в США сланцевым газом, низкая цена которого в настоящее время поддерживается госдотациями и механизмом хеджирования.

Кроме того, долговой кризис в зоне евро, приведший к затяжной стагнации европейских экономик, побуждает страны Европы изыскивать возможности сокращения издержек производства. В частности, игнорировать пока экологические изъяны использования угля и возобновляемых источников энергии. К примеру, сжигание угля, в отличие от газа, серьезно загрязняет атмосферу и повышает выброс СО2, регулируемый Киотским протоколом. Среди возобновляемых источников энергии лидирует электроэнергия, производимая «ветряками», которые, как все чаще отмечают экологи, опасны для флоры и фауны своими низкочастотными колебаниями.

В силу перечисленных обстоятельств создается впечатление, что срок действия обозначенных факторов будет ограничен. В сфере экологии страны Евросоюза уже взяли на себя дополнительные обязательства по Киотскому протоколу, регулирующему СО2. Другим примером может стать сланцевый газ, в себестоимость которого пока не включают безопасную утилизацию значительных объемов воды, используемой при его добыче, она просто еще не до конца разработана. В этой связи поставщикам газа важно переждать не ими созданную на европейском рынке паузу в потреблении газа, уклониться от ожидаемой от них реакции в виде сокращения имеющихся производственных мощностей и консервации производства, избежать свертывания инвестиций. Одновременно следует обратить внимание на то, что процесс вытеснения природного газа с европейского рынка затронул только производственный сегмент, да и то не весь, а только электроэнергетики. Бытовое же потребление природного газа осталось за рамками этого процесса.

Соответственно резерв видится в расширении и укреплении потребительского спроса на природный газ. Одним из инструментов можно было бы рассматривать увеличение числа потребителей путем строительства местных газопроводов, то есть газификации в Прибалтике небольших населенных пунктов и хозяйствующих объектов малого и среднего бизнеса в провинции. Здесь можно прибегнуть к масштабному и агрессивному, под мизерные проценты, но на длительный, как это делают североевропейцы, срок до 40 лет кредитованию сооружения локальных газопроводов в прибалтийской провинции. Кредитование повлекло бы за собой формирование всей необходимой структуры, включающей проектные компании, консалтинг, юридическое сопровождение, страхование, лизинг. Оптимальной видится формула, применяемая североевропейцами в Прибалтике, когда перечисленные вспомогательные компании они держат под своим контролем.

Сооружение локальных газопроводов и их обслуживание могли бы дать серьезный стимул развития прибалтийскому реальному сектору экономики, включая абсорбирование безработицы и ослаблению социального напряжения, сохраняющегося в Прибалтийских республиках вследствие экономического спада, вызванного мировым кризисом 2008-2012 годов и продолжающимся кризисом в зоне евро. Более того, это могло бы изменить нынешнюю парадигму экономического развития Прибалтики, значительная доля роста ВВП приходится на жилищное строительство, которое стимулирует ипотека. Прибалтийские экономики получили бы мощный толчок для развития реального сектора, по крайней мере на ближайшие пять-семь лет.

Перемещение фокуса внимания в поставках природного газа с производственной сферы на потребительскую обеспечило бы нормальное его воспроизводство и конкретные перспективы. Интерес может представить и опыт деятельности небольших прибалтийских банков с преобладанием национального капитала, которые, несмотря на свой статус аутсайдеров в банковском секторе Прибалтики, активно работают с клиентурой из числа российских граждан.

В основе лежит любопытный, но относительно короткий по времени конец 1990­х начало 2000­х, период деятельности североевропейских финансовых групп в Латвии, Литве, Эстонии. Тогда скандинавские банки и частично финляндские использовали Прибалтику как плацдарм для распространения своей деятельности на постсоветском пространстве, представляясь латвийскими, литовскими и эстонскими структурами. Нынешний лидер банковской деятельности в Литве шведский банк SEB до середины 2000­х действовал в России и других странах СНГ как литовский «Вильняус банк», хотя в то время более 98% его акций уже принадлежали финансовой группе SEB. Этот период миновал, но в России у прибалтийских банков сложился имидж привлекательных финансовых институтов. Этот имидж умело поддерживается, что является условием привлечения в Прибалтику вкладов российских граждан.

Существуют ли широкие политико-экономические предпосылки для развертывания системной кампании по обустройству российского бизнеса в Прибалтике? К благоприятным обстоятельствам можно отнести главным образом то, что население и политическая элита Прибалтийских республик так или иначе задумывается над перспективами своего существования в посткризисный период, тем более в условиях нынешней глобальной экономической и политической турбулентности.  Евросоюз в силу продолжающегося кризиса долга в зоне евро, приведшего к затяжной стагнации европейских экономик, вряд ли находится в том состоянии, чтобы диктовать нам свою волю. Прибалтика не является единственной площадкой, где могут и должны существовать российские и североевропейские экономические интересы. Если североевропейцы полагают, что российский капитал в Прибалтике может быть представлен только в усеченном и определенном ими виде, то почему иначе должен быть представлен североевропейский капитал в странах Таможенного союза?