Цель данной статьи - внести лепту в аргументацию, что современный кризис является не глобальным финансовым, а системным экономическим кризисом, который воздействует как катализатор при создании новой экономической архитектуры современного мира. К ее самым значимым последствиям системного характера можно отнести глобальное перераспределение экономической и политической власти, влияние на процесс формирования многополярной структуры мировой экономики, в которой Россия играет важную роль. Вследствие этого повышается значение стратегического сотрудничества между ЕС и Россией, Россией и странами-членами ЕС. В этих координатах появляются новые импульсы углубления традиционного российско-словацкого экономического сотрудничества.

Ход глобального экономического кризиса выявил многослойность его характера и причинно-следственных связей. Это отражается в прилагательных, которыми определяют этот кризис разные авторы: ипотечный, социальный, политический, системный, кризис ценностных установок и морали, цивилизационный кризис. Хотя непосредственным пусковым механизмом кризиса стал обвал рынка ипотеки, в действительности же его глубинной причиной явилось крайнее обострение цивилизационных противоречий между экономикой и человеком-обществом, между экономикой и природой-окружающей средой, между экстремальной экспансией финансового сектора и его отрывом от реальной экономики.

Глобальный кризис с его многослойным характером ускоряет процесс трансформации современного мира и сопровождается перераспределением глобальной политической и экономической власти и влияния. Статистические данные свидетельствуют, что окончательно закончился «униполярный момент» в мировой истории, связанный с доминирующей позицией США после окончания Второй мировой войны и распадом его главного соперника в лице СССР.

Процесс создания многополярного мира выражается в становлении новых глобальных и региональных центров. Наряду с влиянием национальных государств, особенно главных мировых держав, а также большим влиянием транснациональных компаний, которые фактически глобально контролируют инвестиционные, финансовые и торговые потоки, в игру вступают МВФ (Международный валютный фонд), Мировой банк, ВТО, такие интеграционные объединения, как ЕС, НАФТА, АСЕАН, МЕРКОСУР, ШАНХАЙСКИЙ ДОГОВОР, ОПЕК и т.п.

В качестве действующей альтернативы двум центрам Запада появляется БРИК. Хотя в первый раз эту аббревиатуру использовал инвестиционный банк «Голдман Сакс» в качестве сугубо теоретической абстракции, но уже первый саммит этих государств в Екатеринбурге в 2009 г. утвердил экономическую и геополитическую реальность этой группировки. Под влиянием глобального экономического кризиса в 2009 г. произошло уникальное явление: развивающиеся страны обеспечили фактически почти 100% мирового экономического роста.

Эксперты ожидают, что наряду с группировкой БРИК появится следующая группировка с большим потенциалом развития - ВИСТА (Вьетнам, Индонезия, ЮАР, Турция и Аргентина). Реализация планов по созданию Паназиатской зоны свободной торговли, которая должна включать не только страны АСЕАН и Китай, но также Индию, Японию, Южную Корею, Австралию и Новую Зеландию, может привести к созданию рынка с 2 млрд жителей, экономически более значимого, чем рынок ЕС или НАФТА.

Глобальный кризис, который обнажил искусственно нагнетаемый финансовым сектором, основывающийся на прежних долгах рост наиболее развитых стран Запада, на страны БРИК повлиял значительно меньше, что относительно усилило их позицию. Свидетельством этого стал тот факт, что государственный долг стран G7 в настоящее время составляет около 120% их ВВП, причем такой уровень госдолга отмечался в этих странах непосредственно после второй мировой войны, а в 70-е годы он был снижен до 40%. Страны БРИК не только имеют меньший долг, но и располагают реальным потенциалом развития, и вместе с развивающимися странами, богатыми нефтью, имеют специфическую экономическую силу в форме государственных суверенных фондов, стремительный рост которых отмечается с 2000 г.

Инвестиционный портфель этих фондов ориентирован на активы, имеющие реальную стоимость: это инвестиции в акционерный капитал, полезные ископаемые и землю. Это не только обеспечивает фондам реальную капитализацию инвестиций, но и является реализацией их стратегических интересов. Суверенные фонды являются относительно новым, но уже влиятельнейшим системообразующим элементом глобальной финансовой системы. Совокупный объем 49 фондов, сформированных к настоящему времени, оценивается примерно в 4 млрд долл. Это в два раза превышает активы агрессивных рисковых хедж-фондов.

Очень важным аспектом трансформации современного мира, резко обозначившимся под влиянием глобального экономического кризиса, стало базовое отрицание так называемого Вашингтонского консенсуса, который прописал развивающимся и переходным экономикам в качестве лекарства быструю приватизацию государственных предприятий за любую цену, продвижение свободного рынка, дерегулирование и сокращение государственных расходов. Страны БРИК и многие другие развивающиеся страны показали, что модель «Великого Запада» явно не может быть единственной, и что в многополярном мире не только возможны, но и необходимы иные модели развития, соответствующие специфическим условиям, потребностям и приоритетам отдельных стран.

Джозеф Стиглиц на основе принципиальной критики рыночного фундаментализма подчеркнул, что нынешний кризис отверг иллюзию о том, что неограниченные рынки являются эффективными, что они автоматически корректируют собственные изъяны, и что государство необходимо ограничить, поскольку оно тормозит инновационные силы экономики. Д. Стиглиц предупреждает, что государство должно играть важную роль не только тогда, когда необходимо спасать экономику или когда рынки имеют деформации, государство также должно своим регулированием препятствовать возникновению этих деформаций. Он ставит вопрос о том, являются ли антикризисные меры глубокими и принципиальными и применяются ли они в правильном направлении. Д. Стиглиц показывает, что из-за преференций финансовым институтам был вытеснен рыночный механизм санкций и создан некий «суррогатный капитализм» с неясными правилами, но с предполагаемыми последствиями в виде следующего кризиса. Д. Стиглиц приходит к принципиальным выводам о системной многоуровенности причин кризиса. «Коллапс нашей финансовой системы является отражением коллапса нашей экономической системы, а коллапс экономической системы отражает более глубокие изъяны нашего общества». Он констатирует, что «капитализма и коммунизма нет», но существуют разные виды рыночного хозяйства, и соревнование между ними продолжается».

Чрезвычайно важной составной частью трансформации структуры современного мира является создание новой конфигурации глобального правления. С потрясениями американской экономики связана базовая перестройка финансовой и экономической системы, которая продлится по оценкам от 10 до 20 лет. При этом США уже не смогут играть первую роль в мировой экономике, как это было после второй мировой войны. Началом новой эры глобального правления можно считать преобразование ранее неформальной платформы G-20 в новый центр глобального экономического правления. Это проявилось в результатах саммитов G-20 в 2008 г. в Вашингтоне и в 2009 г. в Лондоне. В ходе этих саммитов была фактически признана политическая и экономическая равноправность развитых и развивающихся стран при принятии политических решений, которые касаются направлений дальнейшего развития глобальной экономики, мер по стабилизации финансовых рынков и стимулированию экономического роста, реформ, призванных предотвратить повторение подобных финансовых и экономических кризисов. Хотя реализация этих намерений пока очень проблематична, но риски повторения или же продолжения кризиса требуют обязательного постепенного преодоления конфликтности интересов и других трудностей формирования конкретных форм глобального правления.

В этом процессе особо важное место и роль закреплены за экономикой России, которая уже с 1997 г. участвует вместе с ведущими западными странами в организационной структуре глобального правления в рамках G-8. Российская федерация, как один из ключевых игроков глобального правления, будет отстаивать и защищать свою позицию в зависимости от того, с одной стороны, в какой мере она будет способна оказывать и развивать свое воздействие на достижение и поддержание глобальной стабильности и равновесия современного противоречивого мира, и, с другой стороны, в зависимости от того, насколько успешно она будет решать сложные задачи, связанные с модернизацией российского общества и экономики.

В глобальных координатах важно, прежде всего, как Россия отреагирует на новую парадигму международного разделения труда, на сохраняющиеся проблемы, связанные с поляризацией богатства и бедности, хаотизацию в области международной безопасности, а также на две новые области конкурентной борьбы - за природные, прежде всего, энергетические ресурсы и создание различных форм новой эффективной рыночной экономики.

В ближайшее время (до 2016 г.) окажут влияние три опасные тенденции, связанные с возможным проявлением кризисных явлений на национальном, региональном и глобальном уровне. С этими тенденциями столкнется и экономика России. Это, во-первых, ослабление управляемости международных процессов, повышение их хаотичности; во-вторых, повышение роли внешних факторов во внутреннем развитии отдельных государств; в-третьих, объективное повышение требований к качеству государственного управления на национальном и международном уровне. Растет потребность в формировании многоуровневого гибкого механизма глобального управления, адекватного характеру глобальных проблем.

Во второй половине первого десятилетия этого века Россия обновила свой статус мировой экономической державы. В какой мере экономика России сможет реально влиять на глобализированный мир и соучаствовать в обеспечении его развития, в значительной степени зависит от того, как она справится с серьезными задачами по модернизации своей экономики и общества. Она должна прежде всего преодолеть нерешенные проблемы российской экономики, к которым относятся низкая конкурентоспособность промышленности, низкий рост производительности труда, отстающий от роста зарплат, недостаточные инвестиции в инфраструктуру и слабая диверсификация экономики. Это требует отказа от модели развития, опирающегося на энергетические и сырьевые ресурсы и их экспорт, и перехода к модели, основанной на инновациях в улучшение всей сферы производства, в развитие отраслей с высокой добавленной стоимостью.

Глобальный кризис бескомпромиссно вскрыл слабые места российской экономики и безусловную потребность в ее модернизации. Спад экономики в 2009 г. оказался глубже самых пессимистических ожиданий. Кризис радикальнейшим образом обнажил высокую чувствительность российской экономики к изменениям во внешнем мире, обусловленную, в первую очередь ее высокой зависимостью от цен энергетических ресурсов, от иностранных инвестиций и от внешних долгов. С позиций экономической стратегии совершенно обоснованным представляется вывод по итогам кризиса, что главными приоритетами для России должны стать преодоление зависимости от экспорта сырьевых ресурсов как главного источника доходов и диверсификация экономики.

Этот процесс необходимо начинать незамедлительно, используя при этом выздоровление мировой экономики, «мотором» которого стала, наряду с другими развивающимися экономиками, и сама Россия. Модернизация экономики не должна вылиться в очередную кампанию. Для этого необходимо, чтобы она опиралась на стратегию, основывающуюся на использовании новейших знаний междисциплинарных исследований, прежде всего в экономических, социологических и политологических науках.

С этих позиций я считаю особенно конструктивными и вдохновляющими выводы монографии «К программе социально-экономического развития России (2008-2016)», которую создал коллектив работников РАН под руководством Р. Гринберга. Это исследование убедительно аргументирует то, что России в современных условиях необходима стратегия подтягивания к уровню самых развитых экономик, основывающаяся на быстрой эволюции, предполагающей концентрацию ресурсов и усилий на достижении качественного перелома в развитии в направлении к современной глобальной экономике знаний.

Для России, которая не сформировала еще эффективных рыночных отношений и обременена грузом прошлого в сочетании с ошибками 90-х годов, следствием которых стали системные и общественные деформации, настоятельной необходимостью является создание эффективного симбиоза рынка и государства, гармонизирующего интересы индивидов и общества. Это требует от государства систематической активности, направленной на реализацию целевых ориентиров стратегии социально-экономического развития. При этом очень важно, чтобы реализация стратегии опиралась на систему стратегического индикативного планирования, которое с успехом использовалось во многих странах для преодоления отставания в экономическом развитии.

Такой подход обоснованно акцентирует стремление обеспечить быстрый рост душевого ВВП, позволяющий догонять развитые страны, в сочетании с дальнейшим приспособлением и совершенствованием институтов. Намеченная стратегия модернизации российской экономики и ее успешное воплощение повысят позицию и влияние Российской Федерации в области геополитики, геоэкономики и геобезопасности как одного из главных мировых центров. Она имеет также принципиальное значение для развития концепции Совместного европейского экономического пространства Евросоюза и Российской федерации так, чтобы сотрудничество не ограничивалось сырьевыми и энергетическими отраслями и могло бы сдвинуться в сторону развития научно-технического потенциала, высоких технологий и экономики знаний.