В начале ХХ столетия, британский географ и историк Халфорд Джон Маккиндер, которого заслуженно считают отцом-основателем геополитики, создал концепцию, впервые изложенную им в знаменитой статье «Географическая ось истории», и, позднее, в книге «Демократические идеалы и реальность. Ключевым понятием концепции Маккиндера является «ось истории», или «хартленд» - heartland - «сердцевина, серединная земля». Данный термин устойчиво закрепился в западной геополитической науке. 

Хартлендом Маккиндер называл обширные территории Евразии, совпадавшие с границами Российской Империи в то время. Маккиндер придавал им особенную геополитическую значимость ввиду огромных запасов природных ресурсов, обширного населения, но, при этом, труднодоступности для экспансии Британской Империи. В территорию хартленда входила, таким образом, вся современная Центральная Азия. Несмотря на то, что бурное течение истории ХХ и начала XXI века не раз в корне изменило весь мировой порядок, привело к рождению многочисленных новых и новейших геополитических и геоэкономических теорий, стратегическое значение территорий Центральной Азии уже никогда и никем не было поставлено под сомнение.

Огромные и доступные запасы углеводородного сырья в странах Центральной Азии и еѐ геополитическая значимость вызывают высокий интерес мировых держав, США, Китая, ЕС, которые стремятся к приобретению влияния в регионе. Вместе с тем Центральная Азия - это область жизненно важных национальных интересов России, и ослабление позиций нашей страны в данном регионе недопустимо, особенно в связи с развитием интеграционных проектов в рамках ЕАЭС.

Проекты ЕС
О резком повышении интереса ЕС к центральноазиатскому региону можно говорить с начала 1990-х годов XX века. В 1996 году была запущена программа INOGATE - INterstate Oil and GAs Transportation to Europe. Это одна из самых долгосрочных и активно поддерживаемых программ Европейского Союза за рубежом. Сегодня INOGATE функционирует в рамках «Бакинской инициативы» и «Восточного партнѐрства» и финансируется ENPI. С 2005 года объем финансирования INOGATE для стран Центральной Азии превысил 80 миллионов евро. Можно с уверенностью говорить о том, что в последнее десятилетие одним из наиболее острых вопросов энергетической безопасности ЕС является диверсификация энергетического баланса. Одним из способов этого является, диверсификация импорта энергоносителей с российского на центрально-азиатское направление. Ключевой аргумент здесь только один: газовая зависимость Европейского Союза от российского газового экспорта, помноженная на все возрастающие риски транзита через Украину.

Именно богатые ресурсами страны Центральной Азии, такие как, Казахстан и Туркменистан рассматриваются ЕС как потенциальные альтернативные поставщики углеводородных энергоносителей. Преимущественно речь идѐт о природном газе, поскольку строительство в первой половине 2000-х годов и запуск в 2006 году нефтепровода Баку- Тбилиси-Джейхан отчасти позволил снять беспокойство европейцев в вопросах диверсификации поставок нефти - что, в общем-то, не являлось главной проблемой ввиду лучшей доступности нефти как ресурса в мире и наличия глобального нефтяного рынка. Ситуация с газом является более сложной.

Впервые идея строительства газопровода, который мог бы обеспечить Европу газом из Средней Азии - сначала из Азербайджана, а в перспективе и Ирана с Туркменистаном, возникла в 2002 году. Проект получил имя Nabucco и предполагал строительство трубопровода протяжѐнностью 3300 км из Туркмении и Азербайджана через Турцию в Австрию и Германию. Трубопровод так и не был построен, основные участники консорциума заявили о выходе из проекта.

На фоне произошедших газовых кризисов 2006 и 2009 годов, кризиса ядерной энергетики после аварии на АЭС Фукусима и, безусловно, текущего кризиса на Украине обеспокоенность ЕС вопросами собственной энергетической безопасности росла и продолжает расти. Это привело к явно выраженному и, с одной стороны, вполне понятному стремлению ЕС обеспечить себе альтернативу в поставках традиционных углеводородов, или, более того, альтернативной энергией как таковой - путѐм максимально интенсивного развития ВИЭ. С другой стороны, само по себе это стремление, а также чрезмерная политизированность и болезненность вопроса приводят к тому, что трезвый экономический расчѐт и прагматизм европейской энергетической политики уступают место импульсивным, резким и зачастую не вполне продуманным с экономической точки зрения инициативам.

Несмотря на фактический провал проекта Nabucco, ЕС по-прежнему не отказывается от первоначальной идеи получения природного газа из Азербайджана, Туркменистана и Ирана в обход России. Новую жизнь эта идея приобретает сегодня под названием «Южный газовый коридор». Строго говоря, «Южный газовый коридор» - это проект расширения запущенного в 2007 году газопровода Баку - Тбилиси - Эрзурум - строился специально для вывода газа с газоконденсатного месторождения Шах-Дениз на азербайджанском шельфе Каспийского моря, а также постройки в Турции газопровода TANAP и его продолжения по Европе - газопровода TAP.

При этом, как и в случае с Nabucco, гарантировать сегодня можно только поставки из Азербайджана с месторождения Шах-Дениз, которое сможет выйти на вторую стадию добычи в 2017-2018 годах. При этом необходимо учитывать, что даже при условии успешной разработки месторождения Шах-Дениз, его потенциала не хватит для эффективного использования «Южного газового коридора». Политическая ситуация вокруг Ирана пока не позволяет рассчитывать на поставки из этой страны. Для реализации потенциала запасов Туркменистана необходимо строительство ветки газопровода по дну Каспийского моря, что является не только дорогой и сложной технологической задачей, но и нетривиальным политическим вопросом - раздел Каспийского моря долгое время был и до сих пор остаѐтся предметом неурегулированных разногласий.

Альтернатива для ЕС - переход на поставки СПГ из стран Ближнего Востока, Африки, США и Центральной Азии. Объективным препятствием данному сценарию является неготовность инфраструктуры стран ЕС к приѐму и регазификации столь значительных объѐмов СПГ, сложность и длительность реализации проектов по созданию такой инфраструктуры, а также значительно более высокая цена приобретаемого данным способом газа.

Проекты США
С момента распада СССР Соединенные Штаты активно стремились заполнить своим присутствием образовавшийся силовой вакуум: достаточно вспомнить военные операции США в Ираке - 1990 и 2003, на Кавказе - 2004, на Балканах - 1997 и, конечно же, в Центральной Азии - 1997, 2001, 2009, что любопытно - в полном соответствии с представлениями Маккиндера. События 11 сентября 2001 года только подтолкнули американскую администрацию к дальнейшему проникновению в регион - уже под знаменем борьбы с террористической угрозой, чем отчасти оправдывалось и стремление к расширению НАТО на Восток. Помимо этого на протяжении всех 2000-х годов США активно стремились применять - мягкую силу‖, что приводило к возникновению «цветных революций» - в Грузии - 2003 и в Киргизии - 2005.

Кроме того, Соединенные Штаты всячески поддерживали строительство трубопровода БТД, подчеркивая его значение для либерализации торговли углеводородами в регионе. До недавнего времени, говоря об интересах США в Центральной Азии подразумевали также присутствие американских войск в Афганистане. Необходимостью продолжать и поддерживать военную операцию в Афганистане объяснялось и стремление США наладить сотрудничество с центральноазиатскими государствами. Однако с выводом американских войск или, по крайней мере, при значительном сокращении их численности, возникает вопрос, каким образом Соединенные Штаты будут оправдывать и реализовывать свое присутствие в регионе, особенно - в энергетическом секторе.

В академическом сообществе США в настоящее время происходит дискуссия на эту тему, старт которой был дан с выходом отчета CSIS о перспективах США в Центральной Азии после 2014 года. В нем подчеркивается сохранение таких глобальных интересов США в регионе, как развитие региональной интеграции, защита суверенитета государств региона, поддержка и развитие экономических отношений. При этом нужно отметить, что присутствие американских ресурсодобывающих компаний в регионе также является достаточно обширным, особенно в Казахстане.

Показательно, что многие западные эксперты открыто говорят о риске будущей войны за ресурсы в центральноазиатском регионе. При этом идея о «защите суверенитета» центральноазиатских государств является, видимо, политическим оправданием попыткам США ослабить влияние России на эти государства. Существующие схемы и проекты поддержки развития внешней торговли в регионе в основе своей также имеют целью снизить долю России в общем торговом потоке региона, особенно в импорте и экспорте нефти и газа по трубопроводным системам.

Однако, все стремления США закрепить свое влияние в регионе пока не приводят к особенному успеху: во-первых, по причине особенностей местной культуры и политической обстановки - для большинства государств ЦА идеалы «демократии по-американски» не являются настолько близкими, чтобы классическая схема внедрения здесь сработала. Во-вторых, этому препятствует стратегическое партнерство России и Китая, растущее влияние ШОС и отсутствие у США прямых союзников в регионе.