После распада СССР прошло более 20 лет. Изначально во всех странах постсоветского пространства имелись сходные ценовые пропорции, сопоставимые уровни энергоемкости и производительности труда, определявшиеся специфическими механизмами функционирования советской экономики. В ходе последних 20 лет эти пропорции трансформировались; к настоящему моменту между странами сформировались значительные разрывы в уровне эффективности производства. Но, самое главное, произошло значительное расхождение в ключевых показателях уровня жизни, особенно заметное при сравнении экономик Беларуси, России и Украины. Для понимания механизма экономических процессов в бывших советских республиках этот феномен требует дополнительного исследования.

Очевидные различия результатов экономического развития рассматриваемых стран связаны с динамикой подушевого ВВП. В номинальном выражении разрыв между Украиной и Беларусью составляет около 2 раз, между Украиной и Россией - более 3,5 раза. Довольно часто от украинских коллег можно услышать тезис о том, что статистика ВВП и доходов населения не вполне точно отражает реальное положение вещей, что уровень теневых доходов на Украине достаточно высокий, а поэтому и реальный разрыв существенно меньше. Однако косвенные показатели уровня жизни опровергают этот тезис. Например, обеспеченность населения автомобилями составляла в 2013 г. в России 54 автомобиля на 100 домашних хозяйств, а на Украине  лишь 22 автомобиля. При этом статистика продаж новых автомобилей подтверждает общую тенденцию - если в России в 2013 г. продавалось на 100 жителей около 2 новых автомобилей, то на Украине - лишь 0,8 автомобиля.

Для более корректной оценки развития стран постсоветского пространства в последние 20 лет мы попытались оценить экономический рост без учета рентной составляющей и фактора внешних инвестиций. В этом случае появляется возможность элиминировать прямое влияние «нефтяного фактора» в российской экономике и внешнего субсидирования белорусской экономики.

Такое представление результатов экономического развития стран в 1991-2013 гг. позволяет сделать определенные выводы. Во-первых, продолжительность трансформационного спада была меньшей в Беларуси -до 1995-1996 гг., и большей - в России и Украине - до конца 1990-х годов. Затем началась фаза восстановительного роста. Реальное расхождение в показателях экономического роста стало формироваться после 2005 г. Именно в этот период динамика российской экономики стала существенно опережать украинские показатели, и тогда возник столь значимый разрыв как количественного, так и качественного характера.

С нашей точки зрения, сложившаяся ситуация во многом определялась экономической политикой, проводимой в каждой стране. Россия - со всеми возможными оговорками, перешла к формированию долгосрочных ориентиров развития и активному перераспределению ресурсов в целях их достижения. Украина же преимущественно продолжала ориентироваться на достижение целей краткосрочной экономической политики, предполагавшей использование доходов экспортоориентированных производств.

Явным конкурентным преимуществом России, способствующим стабилизации ее финансово-экономического положения, являлось наличие большого количества энергетических ресурсов -прежде всего нефти и газа. Их масштабы давали возможность накапливать ресурсы и транслировать доходы от экспорта на различные уровни экономической системы. С этой точки зрения Украина, несмотря на потенциал своей химической и металлургической промышленности, имела изначально более скромные стартовые позиции, кроме того, отягощенные большой долей в экономике высокоэнергоемких и оборонных производств.

Развитие с опорой на сырьевой сектор для украинской экономики имело известные ограничения и стало одним из ключевых факторов, определивших отставание этой страны по показателям уровня жизни от России и Беларуси. Как оказалось, совокупных возможностей сырьевых экспортоориентированных производств Украины было недостаточно для формирования уровня доходов, обеспечивающих сбалансированное развитие экономики даже на стадии восстановительного роста.

Следует напомнить, что результаты, достигнутые за последние годы Беларусью, были связаны с использованием механизмов скрытого и прямого субсидирования российской стороны. Однако никто не мешал и украинской экономике воспользоваться аналогичными возможностями, в том числе в условиях сохранения довольно большого числа незагруженных производственных мощностей, ориентированных на российский рынок. Однако этого не было сделано. В свою очередь, ориентация на сотрудничество с Россией позволила белорусской экономике наиболее полно использовать потенциал, накопленный в советские годы, и адаптировать его к новым условиям. В результате уже к середине 2000-х годов даже по обеспеченности сырьевым экспортом на душу населения Беларусь превысила показатели Украины.

Пример Украины наглядно показывает, что отсутствие четких ориентиров экономической политики и долгосрочной стратегии развития способствует замедлению темпов экономического роста, ухудшению относительных характеристик конкурентоспособности экономики. Более того, сознательное дистанцирование от интеграционных процессов на постсоветском пространстве привело к разрыву значительного числа кооперационных связей, создало неблагоприятные условия для функционирования промышленности. Таким образом, торгово-экономическая политика Украины в части выстраивания отношений с Россией может также рассматриваться как одна из причин возникших разрывов в уровне развития между Украиной и странами Единого экономического пространства - ЕЭП.

Еще один фактор - ценовая динамика. Здесь существует два аспекта: относительная динамика цен и перекрестное субсидирование. Что касается относительной динамики цен, то можно отметить тот факт, что рост цен на сырье и ключевые виды услуг в украинской экономике существенно опережал рост цен на продукцию обрабатывающих производств. В частности, в добывающем секторе цены за период 2002-2013 гг. выросли почти в семь раз, в производстве электроэнергии - почти в пять раз, в нефтепереработке и производстве кокса - в 7,6 раза. На этом фоне рост цен в секторе машиностроении составил лишь 2,5 раза. Очевидно, что подобная динамика оказывала негативное воздействие на структуру затрат и снижала конкурентоспособность обрабатывающих предприятий Украины.

Сложившаяся ценовая динамика была связана с выходом внутренних цен на сырьевые товары на уровни экспортного паритета, а также с ростом цен на поставляемые на Украину энергетические ресурсы. В этих условиях экономическая политика государства предполагала смягчение последствий роста цен на энергию для населения. Если в России разрыв в ценах для населения и предприятий постепенно уменьшался, то на Украине его ликвидация тормозилась общим низким уровнем доходов населения.

Разница в уровне цен на электроэнергию и газ для домашних хозяйств и предприятий составляет в настоящее время в России около 20%, а на Украине этот разрыв достигает 40% в ценах на электроэнергию и до 80% - в ценах на природный газ. Соответственно значительные объемы ресурсов используются на субсидирование населения, мгновенный отказ от которого при фактической зависимости от импорта энергоносителей, сложившейся системе ценообразования и текущем уровне доходов домашних хозяйств практически не представляется возможным.

Одним из важнейших элементов экономической политики Украины являются механизмы формирования валютного курса. В течение длительного времени в стране проводилась политика таргетирования курса гривны, стабильность которого и для правительства, и для населения стала своеобразным индикатором общего состояния дел в украинской экономике. Проблема состояла в том, что Украина постепенно стала утрачивать ценовую конкурентоспособность на рынках стран постсоветского пространства, проводивших более мягкую валютную политику.

Как показывает анализ, до 2006 г. соотношение номинального валютного курса и курса, рассчитанного по паритету покупательной способности - ППС, для Украины примерно соответствовало фактическому состоянию экономики - например, оно было ниже, чем в Беларуси, и существенно ниже, чем в России. Однако затем произошло выравнивание соотношения номинального курса и курса, рассчитанного по ППС, на Украине и в Беларуси, а после девальвации белорусского рубля в 2010 г. относительный курс гривны стал сдерживать развитие торговли со странами постсоветского пространства.

Драматизм сложившейся ситуации состоит в том, что для повышения ценовой конкурентоспособности украинской экономики было бы целесообразно ослабить валютный курс, однако эта операция является весьма рискованной в связи с высоким уровнем валютной задолженности у ключевых предприятий украинской экономики. Кроме того, отсутствие значимых резервов не позволяет компенсировать негативные последствия девальвации за счет действий государства. Следовательно, требуется некоторый промежуточный стабилизационный период, который в сложившихся условиях предполагает наличие внешнего финансирования для ликвидации наиболее острых финансовых диспропорций.

Однако, несмотря на все экономические и политические потрясения, наш взгляд на будущее Украины остается оптимистичным. Прежде всего потому, что страна все еще сохраняет значительный потенциал развития. Его реализация может быть связана с действиями различного характера. Попробуем очертить некоторые из них.

Во-первых, в отличие от классических развивающихся экономик Украина имеет исторически сложившуюся промышленность, которая и через 20 лет после распада СССР формирует значительную часть ВВП страны. Ее потенциал полностью не задействован и в ближайшие годы может влиять на развитие экономики и уровень жизни населения. Реализация потенциала производства высокотехнологичной продукции зависит от уровня торгово-экономических отношений с Россией как в силу фактически сложившихся рынков для украинской высокотехнологичной продукции, так и в силу имеющейся системы научно-технических связей при производстве современных образцов техники.

Во-вторых, Украина имеет огромный потенциал неудовлетворенного потребительского и особенно инвестиционного спроса. Реализация этого потенциала, по нашим оценкам, позволит стране обеспечить среднегодовые темпы роста ВВП до 5% в период до 2030 г. Однако для этого требуется выстраивать соответствующие механизмы финансирования. С нашей точки зрения, расширение российско- украинских связей может позволить привлечь необходимые для этих целей ресурсы.

В-третьих, фактически сложившийся разрыв между номинальным валютным курсом и курсом, рассчитанным по ППС, позволяет украинской экономике в течение длительного времени использовать фактор ценовой конкурентоспособности на рынках стран постсоветского пространства. Для этого целесообразно проводить более гибкую валютную политику и сформировать комплекс мероприятий, направленных на расширение объемов экспорта продукции обрабатывающей промышленности.

В-четвертых, уровень нормы накопления основного капитала в экономике Украины примерно соответствует аналогичным показателям экономики России в период, когда она имела аналогичный уровень по объему ВВП в сравнении с 1991 г. Это позволяет сделать вывод о том, что удельная капиталоемкость украинской экономики и требования к росту нормы накопления в среднесрочной перспективе - до 2020 г., будут оставаться на относительно низком уровне. Именно в этот период может быть м аксимально задействован имеющийся производственный потенциал, а также получены ресурсы, необходимые для дальнейшей модернизации производства.

В-пятых, методы и принципы корпоративного управления на украинских предприятиях все еще значительно уступают практике ведущих стран постсоветского пространства. Это сдерживает рост эффективности производства за счет использования организационных факторов, но в то же время определяет высокую потенциальную эффективность таких мероприятий.

В-шестых, нормализация торгово-экономических отношений с Россией и странами ЕЭП может придать дополнительный динамизм украинской экономике за счет улучшения условий торговли, снижения издержек на энергетические ресурсы, а также привлечения необходимого объема заемного финансирования. Общее укрепление макроэкономической стабильности будет способствовать выстраиванию взаимовыгодных отношений с ЕС и упрочению роли Украины в мировой экономике.

И, наконец, Украина должна перейти к формированию долгосрочной стратегии экономического развития, которая позволит выстроить стройную систему приоритетов и целей экономического развития, а также определить механизмы достижения этих целей.