Отметим, что среди многоотраслевых комплексов мира одну из ведущих ролей играет нефтегазохимия (НГХ), являющаяся частью химической индустрии и основанная на продуктах переработки нефти, газового конденсата, попутного нефтяного и природного газа. За относительно короткий исторический период НГХ завоевала прочные позиции практически на всех континентах, составляя 5 - 10%-ю долю в экономике многих стран. Нефтегазохимия в большинстве стран мира весьма выгодный объект бизнеса, что обуславливает высокие темпы ее роста. Производство нефтегазохимической продукции, как правило, рентабельно и по уровню показателя рентабельности немногим уступает наиболее прибыльным отраслям современного бизнеса.

Нефтегазохимия является связующим звеном между отраслями нефтегазового комплекса и перерабатывающими отраслями, машиностроение, авиакосмическая, телекоммуникационная и др. Нефтегазохимия является частью химического комплекса и, следовательно, может быть отнесена к обрабатывающим отраслям. Но она является также частью нефтегазового комплекса, входя составным элементом в структуру крупнейших нефтегазовых компаний мира.

К сожалению, в России за последние десятилетия в целом объемы производства многих видов нефтегазохимической продукции уменьшились, технический уровень снизился, отставание стало угрожающе расти не только от ведущих стран, США, Япония, западноевропейские страны, но и от развивающихся стран, Китай, Южная Корея, Бразилия, Саудовская Аравия и др. Учитывая мировые тенденции, а также руководствуясь целью повышения степени диверсификации, роста рентабельности и, главное, стремлением встать в один ряд с крупнейшими мировыми нефтегазовыми и нефтегазохимическими гигантами, представляется, что в России как ведущим нефтегазовым компаниям, так и крупнейшей специализирующейся на комплексе КПНГХ компании «СИБУР» предстоит резко активизировать свою роль способствовать выходу из кризиса отечественной нефтегазохимии.

В настоящее время суммарная выручка от продажи мировой нефтегазохимической продукции составляет около 3 трлн. долл., что сопоставимо со стоимостью продукции мирового рынка нефти. Для полноты картины выполненный краткий анализ мировой нефтегазохимии дополним сопоставлением тенденций развития мировой и отечественной отраслей.

Что касается таких тенденций, как глобализация, консолидация и интеграция, то они характерны и для мировой, и для отечественной нефтегазохимии. Россия активно участвует в мировой торговле нефтегазохимической продукцией. В России, как и во многих странах, происходят процессы консолидации и интеграции, осуществляются сделки по слиянию и поглощению, рынок нефтегазохимической продукции становится олигополистическим.

Что же касается других заметных тенденций, то здесь наблюдаются заметные расхождения с мировой нефтегазохимией. Прежде всего, это касается тенденций в изменении структуры выпускаемой продукции. Если в мировой нефтегазохимии отчетливо проявляется тенденция к увеличению доли высокосложной наукоемкой продукции, причем эта тенденция, давно характерная для нефтегазохимии развитых стран, становится заметной и в ряде развивающихся стран, то для российской нефтегазохимии характерна тенденция производства и экспорта продукции низких переделов. Это связано с тем, что в мировой нефтегазохимии выпуск продукции более высоких переделов связан с повышением эффективности производства, в российской нефтегазохимии из-за отсутствия на стадии высоких переделов современных технологических установок наиболее выгоден выпуск продукции низких переделов.

Для мировой нефтегазохимии главной движущей силой являются инновации, новые технологии, продукты, методы управления и т.п; в отечественной нефтегазохимии доля инновационной составляющей пока низка. Здесь сохраняются устаревшие технология, продукция, методы управления производством. Во многом это связано с ролью НИОКР, постоянно усиливающейся в мировой нефтегазохимии, и сведенной к минимуму в российской нефтегазохимии, особенно в 1990-е годы.

Современная мировая нефтегазохимия базируется на крупных единичных агрегатах, т.н. мега-установках, обеспечивающих за счет высокой технической оснащенности и «эффекта масштаба» благоприятные технико-экономические показатели. В российской нефтегазохимии пока не построено ни одной мега-установки.

В мировой нефтегазохимии учет экологического фактора стал образом мыслей топ-менеджеров отрасли. На мероприятия по охране окружающей среды тратятся серьезные деньги, составляющие 10-15% от стоимости по проекту в целом. В российской нефтегазохимии подобного внимания вопросам окружающей среды не уделяется.

В мировой нефтегазохимии практически на всех этапах ее развития темпы роста отрасли опережали темпы роста ВВП. Для отечественной нефтегазохимии подобные «коэффициенты опережения» были характерны только в советские времена.

Мировая нефтегазохимия является выгодным бизнесом. Если бы это было не так, нефтегазохимические производства не росли бы «как грибы после дождя». Инвесторы охотно вкладывают средства в проектирование и строительство объектов нефтегазохимии. Немалую активность проявляют в деле инвестирования специализированные нефтегазохимические компании и нефтегазовые компании. К российской нефтегазохимии как собственные нефтегазовые компании, так и международные финансовые инвесторы пока проявляют весьма слабый интерес.

В мировой нефтегазохимии достаточно сильное влияние имеет динамика цен на нефть и газ, Хотя прямой пропорциональности в изменении цен на продукцию нефтегазохимии в зависимости от изменения цен на нефть и газ не обнаружено, но все же при повышении цен на сырье цены на продукцию нефтегазохимии повышаются, при снижении - понижаются. В российской нефтегазохимии цены на продукцию отрасли постоянно растут.

В мировой нефтегазохимии цены на продукцию отрасли складываются на рынке под влиянием многих факторов, прежде всего соотношения спроса и предложения и динамики цен на нефть. Такие же рыночные механизмы характерны для отечественной отрасли. Однако в ряде стран, особенно обладающих ресурсами углеводородного сырья, государственные органы регулируют цены на сырье, держат их на относительно низком уровне, способствуя удешевлению нефтегазохимической продукции и повышению ее конкурентоспособности на рынке. В отечественной нефтегазохимической отрасли никаких стимулирующих мер по ускорению ее развития не предпринимается.

Нефтегазохимическая промышленность является серьезным фактором модернизации экономик во многих странах мира. Продукция нефтегазохимии заменяет многие традиционные материалы, обновляя тем самым производственную структуру экономик. В нефтегазохимии создаются новые материалы с заранее заданными свойствами, ее продукция способствует решению проблемы энергоэкономии; нефтегазохимическая продукция является сырьем для целого ряда отраслей высоких технологий, она тесно взаимосвязана с производством лекарственных препаратов и биотехнологией. В этой связи нефтегазохимия непременно присутствует в составе приоритетных направлений развития во многих странах мира.

Вместо заключения:
Место в РФ в глобальной экономике прочно связано с экспортом сырой нефти и природного газа. При доле российских продаж на мировом рынке этого сырья в 12% и 25% соответственно нефтегазовые поступления обеспечивают до 44% доходной базы бюджета. Вместе с тем очевидно, что в глобальной посткризисной реальности сложится новая структура внешнего спроса на первичные энергоносители из России. По экспертным оценкам, разделяемым и в Минэкономразвития, высока вероятность, что уже к 2013-2014 годам вклад экспорта в ВВП сократится на треть до 20%, что может привести к нестабильности сальдо счета текущих операций платежного баланса с негативными последствиями для тренда курсообразования национальной валюты.

Подобная перспектива требует концентрации регулятивных и стимулирующих усилий государства, в том числе на формировании «нового нефтегазового предложения», что включает как диверсификацию рынков сбыта, прежде всего, укрепление российских позиций в АТЭС, так и создание новых «продуктовых» линеек» на основе ускоренного развития нефтегазопереработки и нефтегазохимии, придающего, в свою очередь, стимулы фронтальной модернизации конечных химических производств в первую очередь потребительской и специальной химии.

Ситуация осложняется разнонаправленными и неоднозначными тенденциями в мировой нефте-газодобыче. К 2030 году ископаемые виды топлива останутся доминирующими источниками энергии. Их доля может составить до 80% мирового спроса. Нефть сохранит лидерство. По оценкам корпорации ВР в 2011 г. было добыто более 3,8 млрд. т. нефти. По-видимому, ее добыча к 2020 году стабилизируется. К 2030 году общемировой спрос на газ вырастет на 55%. При этом в течение ближайших лет, считают многие эксперты, сохранится его избыточное предложение с понижательным ценовым давлением. Главные «виновники» - «сланцевый» газ и значительные мощности по производству сжиженного природного газа, уже введенные и вводящиеся в странах Персидского залива.

Следует отметить, что именно СПГ является базовым продуктом для переживающего пору своего становления глобального рынка газа с самостоятельной, независимой от нефти моделью ценообразования. Российские 5% мирового рынка СПГ требуют поступательного наращивания, иначе правила игры на новом рынке сложатся без участия крупнейшего потенциального производителя, 23% мировых запасов.

Заметим, меньшая, по сравнению с нефтью и углем, углеродоемкость газа будет обеспечивать плавный рост спроса на него в США и Европе в среднем ежегодно на 0,8% до 2030 года. В АТР за этот период спрос увеличится более чем в 2 раза в среднем почти на 4% в год. При этом доля СПГ в покрытии общего спроса региона превысит треть.

«Хоронить» трубный газ, однако, более чем преждевременно. По меньшей мере, на ближайшие 15-20 лет вне зависимости от темпов роста доли СПГ в мировом потреблении он остается одной из главных гарантий международной энергобезопасности и материальной основой выстраивания общего энергетического пространства стран Евросоюза и Таможенного союза/ЕЭП.

Вместе с тем, наращивание нашего традиционного экспорта нефти и газа, уже наталкиваясь на физические ограничения, не сможет быть основным драйвером роста доходов, как это было в докризисные годы. Решить эту задачу позволит лишь рост добавленной стоимости от переработки первичного энергосырья и НГ-химии, развитие которых в обозримой перспективе должно идти опережающими темпами по сравнению с добычей.

В настоящее время суммарная выручка от продажи нефтегазохомической продукции в мире составляет $3 трлн., что сопоставимо с показателями мирового нефтяного рынка. По денежному обороту мировая торговля полимерами приближается к объемам торговли продукции черной металлургии. Рыночная стоимость отдельных малотоннажных продуктов подчас превосходит цену на золото и драгоценные камни. После четырех-пяти стадий переработки углеводородного сырья стоимость конечной продукции возрастает в 8-10 раз. Такова, к примеру, цепочка: природный газ - этан - этилен - полиэтилен - изделия из полиэтилена. Некоторые же продукты на 7-8 стадии переработки нефти и попутных нефтяных газов (ПНГ) превосходят стоимость аналогичного объема сырья в 100 и более раз. В России многие из известных в мировой практике высших переделов не представлены вовсе. Отсюда и 10-15%-я доля конечных потребительских товаров в продукции химкомплекса, что в 2-3 раза ниже уровня США, Германии, Франции и других стран.

Помимо существенных «запасов» «неразработанной» добавленной стоимости стратегическая приоритетность развития НГ-химии обусловлена также и тем, что она, по мере модернизации может стать своего рода «плацдармом» для российского участия в уже разворачивающейся глобальной «гонке новых материалов». Революция материалов, важнейшая составляющая перехода к новому технологическому укладу. Этот процесс уже начался, его зримая фаза ожидается на рубеже 2015-2017 годов. На рынке появятся химические продукты с принципиально новыми возможностями применения. Это будет связано с термопластиковыми композитными материалами на основе полимеров; пластиками с долгим циклом жизни, арктическими видами топлива; материалами, способными к самодиагностике и самоадаптации; высокотехнологичными волокнами нового поколения; самовосстанавливающейся экорезиной; «умными» наноматериалами, изменяющими форму по желанию пользователя; полимерами с функцией активных мембран, способными сортировать молекулы; аморфными полимерами, восстанавливающими поврежденные покрытия; биосовместимыми и биоразлагаемыми материалами и т.п. Многие международные эксперты связывают переход к новому технологическому укладу с формированием глобального рынка газа как базового сырья «новой волны».

Новые посткризисные реальности глобальной экономики предъявляют своего рода императив нефте- и газодобывающим странам: чтобы сохранить конкурентоспособность необходимо наращивать выпуск конечной продукции. Все более жестко действует закономерность, когда компетенции по финальным продуктам определяют требования к качеству выпуска на переделах, а цены и колебания конечного спроса формируют ценовые коридоры на сырье, полуфабрикаты и прочее. При этом видимая комфортность таких коридоров обманчива: без четкой ориентации на конечный спрос можно сильно споткнуться о «новые производные» от статуса сырьевого экспортера, продажи полуфабрикатов немногим лучше экспорта нефти и трубного газа. Стоимость разрыва с конечными продуктами, произведенными на базе нефтегазового сырья, будет только нарастать.

Поэтому структурный маневр в сторону «экономики предложения» в российском нефтегазовом секторе, по сути, безальтернативен. Его успех напрямую будет зависеть от скоординированности и сопряженности действий по всей цепи: добыча - нефте- и газопереработка, включая утилизацию ПНГ, производство удобрений, а также добычу метана из угольных пластов - НГ-химия которую сейчас следует рассматривать как единую отрасль, конечная продукция химического комплекса.

Правительство РФ уже приняло ряд серьезных решений в этом направлении. Одобрены генсхемы развития нефтяной отрасли до 2020 года и газовой до 2030 года; развернуты работы по аналогичной генсхеме в нефтегазохимии; утверждены стандарты раскрытия информации субъектами естественных монополий, оказывающих услуги по транспортировке газа по трубопроводам. Тем самым созданы и создаются блоки и для более масштабного государственно-управленческого контура, стратегии создания в РФ единого энергохимического комплекса на основе опережающего развития НГ-химии.

Одна из наиболее ярких тенденций в современном мировом хозяйстве, формирование наряду со специализированными бизнес-структурами универсальных компаний, включающих все «вертикаль» от добычи энергосырья и владения активами в энергетикедо нефте и газохимических производств. При этом доля последних, повышая устойчивость компаний на рынке, ведет и к росту их капитализации. В суммарной выручке Exxon Mobil, BP, Royal Dutch Shell, Total, Shevron-Texaco, Conoco Philips и других на НГ-химию приходится уже более 10%. В целом же не менее половины всей продукции НГ-химии производится нефтегазовыми компаниями. Российские гранды в этой мировой табели о рангах занимают, пока, далеко не лидирующие позиции.

Другое важное обстоятельство состоит в том, что сохранение текущего уровня переработки нефти и особенно газа уже в ближайшие годы будет означать форсированный экспорт вместе с сырьем потенциально большей добавленной стоимости, чем в настоящее время. Уже зафиксированы случаи, когда в европейских странах из газа, получаемого по долгосрочным контрактам, проводится интенсивный отбор «этановой составляющей», важнейшего сырья для НГ-химии. Между тем в РФ на подходе освоение месторождений с так называемым «жирным газом», содержание этана 5% и более к 2025 году его доля в газовом балансе составит до 60%.

В этих условиях экономический смысл единой стратегии развития нефтегазодобычи, переработки и НГ-химии и их интегрирования в общий энергохимический комплекс, это переключение потоков потенциальной добавленной стоимости на национальную экономику и формирование драйвера ее будущего устойчивого роста. Представляется, что принципом построения такой стратегии должно стать доминирование компетенций в конечных продуктах. Отправная точка, развитие НГ-химии, увязанное с прогнозами динамики спроса в отраслях-потребителях, строительстве и производстве стройматериалов, дорожном хозяйстве, металлургии, машиностроении, производстве удобрений и средств агрохимии, оборонно-промышленном комплексе и т.п. В этом же и условие большей обоснованности прогнозов динамики добычи и переработки нефти и газа, ввода транспортных мощностей и иной обеспечивающей инфраструктуры и логистики. Немаловажно и то, что НГ-химия сегодня неотделима от снижения нагрузки на окружающую среду по сложившейся общемировой практике, при строительстве нефте-газохимических установок до 10% инвестиций непосредственно связаны с природоохранными мероприятиями.

В мировом нефтегазохимическом комплексе сложилось несколько точек роста. К старым нефтегазохимическим центрам в США, Канаде, западноевропейских странах, Японии добавились нефтегазохимические кластеры в Саудовской Аравии, Южной Корее, Китае, Индии и ряде других стран. В свое время в числе «точек роста» и крупнейших центров нефтегазохимии был СССР. В постсоветское время передовые позиции отечественной нефтегазохимии были утрачены.

Требует изменений структура сложившейся сырьевой базы нефтегазохимии. Среднемировая пропорция: 60% нефти и 40% газа. В России, крупнейшей газодобывающей стране, доля газа 25%. Примерно такие же показатели у Японии и ЕС, то есть классических сырьевых импортеров. В то же время, в США, Канаде и ряде других нефтегазодобывающих стран доля газового сырья, этан, пропан-бутаны и т.п. в потреблении НГ-химии достигает 70%. Объективные условия выхода на такие рубежи существуют. Ценные компоненты присутствуют в газе глубоких горизонтов действующих месторождений северных районов Тюменской области. Повышенное содержание этана имеет газ Ковыктинского месторождения в Иркутской области. Газ недавно открытых месторождений в регионе Северного Каспия так же имеет повышенное содержание этана. То же самое можно сказать о ряде газоконденсатных месторождений в Восточной Сибири.

Расчеты показывают, что газовый потенциал извлечения ценных компонент для газохимической промышленности составляет не менее 50 млн. тонн при фактической величине в 2008 году в 10 млн. тонн. Значительный ресурс, рациональная утилизация ПНГ сейчас более 70% сжигается в виде сырья для промысловых электростанций или на факелах. Увеличение доли газового сырья в НГ-химии предполагает полномасштабное выполнение решений Правительства РФ о создании новых пиролизных мощностей для преодоления дефицита мономеров и других продуктов базового оргсинтеза. Помимо собственной высокой рентабельности в 15-20% эти производства создают основу для более высоких переделов, где финансовые результаты вдвое выше к примеру, изготовление готовых потребительских изделий на экструдерах. Кроме того, возникает принципиальная возможность охватить российским производством новые ниши спроса такие, как геосинтетические материалы и термоэластопласты для дорожного строительства.

Еще одно перспективное направление, остающееся пока без должного внимания, развитие GTL (gas to liquids) технологий, позволяющих получать из газа высокоэнергетические топлива с улучшенными экологическими характеристиками, метанол и другие продукты. На принятие решений по развитию НГ-химии в ближайшие годы будет оказывать влияние конъюнктура, складывающаяся на мировых рынках. С одной стороны, сохраняется весьма ощутимый риск обвального роста импорта по многим видам полимеров. В то же время, сейчас в мире идет строительство целого ряда НГ-химических комплексов, ввод которых в действие к 2013-2015 годам может привести к перепроизводству и обрушить рынок. Это означает, что конкурентные позиции помимо традиционной минимизации затрат во все возрастающей степени будут определяться способностью предлагать новую продукцию с максимально индивидуализированными потребительскими свойствами, так называемый принцип «нужный продукт в необходимое время и в нужном месте». По этой причине НГ-химия уже по определению становится инновационным наукоемким и высокотехнологичным производством. Наиболее же перспективная организационно-управленческая форма, обеспечивающая целостность и, следовательно, синергетический эффект инновационных процессов это НГ-химические кластеры.

В России примером нефтегазохимического кластера можно считать сосредоточение профильных предприятий в Татарстане, Нижнекамский НХК, Казанский завод оргсинтеза, Казанский завод синтезкаучука, ряд учебных, научно-исследовательских, проектных организаций, инновационный центр «Алабуга», инвестиционный холдинг и др. Исходные условия для формирования аналогичного кластера есть и в Башкортостане, ОАО АНК «Башнефть» с Уфанефтехимом - российским лидером по глубокой переработке в 95%, «Салаватнефтеоргсинтез», предприятия в Стерлитамаке «Каустик», «Каучук», «Сода» и др.

Что касается «выращивания» кластеров на базе газохимических производств, то такие принципиальные возможности существуют в Республике Коми, Вологодской г. Череповец, Ленинградской, Иркутской г. Саянск, г. Ангарск и Астраханской областях. Кроме того, импульс к этому может дать строительство новых комплексов в Красноярском крае, в Республике Саха, на Сахалине, а также развитие и модернизация действующих мощностей в Тюменской г. Сургут, г. Новый Уренгой, г. Тобольск и Оренбургской областях.

Учет роста стоимости транспорта, однако, делает целесообразным укрупнение вновь создаваемых мощностей. С этой точки зрения в настоящее время предпочтительна концентрация усилий на формировании будущих кластеров в Иркутской области и на Дальнем Востоке. В последнем случае еще предстоит выбор между Хабаровским и Приморским краями и о. Сахалин.

Предварительные расчеты эффективности типовых газохимических комплексов с разными специализациями: базовой, производство пропилена и изделий из него, «полимерной»,  полиэтилен, полипропилен и производные, «химической», производство этиленгликолей, «нефтехимической», альфа-олефины и теплоносители на их основе показывают внутреннюю норму рентабельности проектов от 16 до 25%. Чистый дисконтированный доход колеблется от $31 млн. до $231 млн. Вместе с тем, ввод в действие новых производств дело затратное. Современный газоперерабатывающий завод средней мощности, переработка 3 млрд. куб. м в год обходится не менее, чем в $400-500 млн.

Значительная капиталоемкость характерна для всех звеньев цепи от добычи нефти и газа до производства конечной химической продукции. Химкомплекс, включая НГ-химию занимает в современной глобальной экономике 3-е место по объему инвестиций в развитых странах это 11-16% всех суммарных вложений в промышленность при доле в совокупном основном капитале в 14%.

Эта тенденция в полной мере подтверждается российской практикой. По предварительной оценке экспертов, для коренной модернизации НГ-химических производств потребуется 3-5 трлн. рублей. Еще масштабнее обеспечивающая ее перезагрузка нефтегазодобычи и переработки, транспортных мощностей и логистики, начало которой положено генеральными схемами развития обеих отраслей. Инвестиционные объемы здесь прогнозируются на уровне не менее 20 трлн. рублей. Можно предположить, что по ходу реализации проектов эти величины будут возрастать.

Сбываемость прогнозов напрямую зависит от степени инвестиционных рисков. Важнейшими условиями их снижения является приоритетность с точки зрения государства данного направления научно-производственного инновационного развития, а также устойчивость и предсказуемость регулятивной среды. О значении последних можно судить по тому факту, что из-за особенностей регулирования проекты переработок и НГ-химии в России в среднем на треть дороже, чем в Евросоюзе. При сроках окупаемости в 5-7 лет, для особо крупных мощностей до 12 лет это существенное бремя, сопоставимое с налоговым. Логично предположить, что для бизнес-структур, имеющих в своем составе производства высоких переделов, генерация денежного потока, необходимого для инвестиций, начинается с добычи.

Другая статья экономии газа, развитие углехимии, например, вдувание «обогащенной» угольной пыли в доменные печи. Здесь, впрочем, есть и другие возможности. Так, применение новых технологий по использованию метана из угольных пластов становится рентабельным,  окупаемость проектов сокращается до трех лет при широком допуске угледобывающих компаний к механизмам реализации Киотского протокола.

Масштабность задач по созданию в РФ современной конкурентоспособной нефтегазопереработки и НГ-химии и видимый уже сейчас экономический эффект от их решения делают обоснованной постановку вопроса о подготовке при переходе на новую классификацию бюджетных расходов отдельной государственной программы «Развитие энергохимического комплекса». Помимо концентрации финансовых ресурсов господдержки она представляла бы также и «матрицу» иных необходимых регулятивных действий.

В первую очередь это касается принятия значительного числа технических регламентов как внутри переработки и НГ-химии, показательный пример отсутствие нормативного техрегулирования по газомоторному топливу, так и в отраслях потребителях их продукции прежде всего, жилищном и дорожном строительстве. Другие очевидные направления, организация государственного надзора за рациональной утилизацией ПНГ; укрепление и установление справедливых цен конкуренции через развитие биржевой торговли нефтью, газом, сжиженными углеводородными газами, продуктами нефтегазопереработки и НГ-химии; исключение спорных практик в антимонопольной политике.

Указанные меры следует рассматривать как необходимый «техминимум» для создания регулятивной среды, комфортной для генерирования потоков добавленной стоимости в нефтегазовом комплексе при ведущей роли НГ-химии, как связующего звена между добывающими отраслями и производством конечной химической продукции.