РОССИЯ
США
ЕВРОПА
АЗИЯ И АФРИКА
ЮЖНАЯ АМЕРИКА
БЫВШИЙ СССР
Статьи
 


 
 
Новости
 
 
 
 
  Просмотров 3215 -  |  
Шрифт


В 2017 г. состояние мировой экономики определялось целым набором позитивных факторов, сочетание которых возродило надежды на ее долгожданное вступление в фазу стабильного развития. После высокой макроэкономической волатильности и геополитических «встрясок», характерных для периода 2015-2016 гг., в 2017 г. как экономически развитые страны, так и группа развивающихся стран и новых рыночных экономик - далее страны с развивающимися рынками показали темпы роста, в среднем на 0,3-0,4 процентных пункта - п.п., превышавшие показатели 2016 года. Достижению такого результата содействовали оживление спроса в национальных экономиках и нормализация ситуации на международных финансовых рынках, обусловленные, с одной стороны, снижением риска значительного повышения процентных ставок в США, а с другой стороны - сокращением рисков новой финансовой дестабилизации, масштабы которых после завершения глобального кризиса 2008-2009 гг. справедливо рассматриваются в качестве угрозы для восстановления мирового хозяйства.

С точки зрения ведущих стран-производителей сырья и продукции низких переделов, дополнительным поводом для оптимизма стало улучшение конъюнктуры на глобальных рынках их экспортной продукции. Причем, если для цен сырой нефти, фьючерсы на которую с июньских минимумов - менее 44,5 долл. за баррель, к концу года вышли на уровень свыше 65 долл. за баррель, улучшение ценовой ситуации, по крайней мере частично, было связано с действиями ОПЕК, которая в 2017 г. дважды продлевала заключенное в конце ноября 2016 г. соглашение об ограничении добычи нефти, то для других товаров - особенно для металлов, рост цен стал следствием оживления глобального спроса. Фьючерсные цены на свинец, алюминий и никель в течение года увеличились на 20-25%, на медь - более чем на 25%, на цинк - более чем на 30%, дав недвусмысленный сигнал о распространении импульсов роста непосредственно к первичным звеньям промышленных цепочек добавленной стоимости.

Наконец, на пользу глобальному оживлению пошло и то обстоятельство, что, вопреки широко распространившимся в 2016 г. опасениям, никакого тренда на усиление протекционизма во внешнеэкономической политике ведущих экономически развитых стран и стран с развивающимися рынками так и не сформировалось. Не оправдались и катастрофические прогнозы относительно возможного влияния Брекзита и избрания Дональда Трампа на пост президента США на торгово-инвестиционные режимы в региональных интеграционных группировках с участием соответствующих стран - в первую очередь, ЕС и НАФТА. Можно констатировать, что динамика регуляторных изменений в 2017 г. оказалась в целом благоприятной для укрепления признаков оживления в мировой экономике.

С учетом перечисленных обстоятельств оценки темпов роста мировой экономики по итогам 2017 г. у ведущих международных организаций и аналитических структур практически совпадают - 3,6% по сравнению с фактическими 3,2% в 2016 г. При этом эксперты МВФ ожидают ускорения темпов роста глобального ВВП до 3,7% в 2018-2020 гг. и до 3,8% в 2021-2022 годах. Согласно прогнозу ИМЭМО РАН, показатель 3,8% может быть достигнут уже в 2018 г., а при сохранении сложившегося в 2017 г. благоприятного сочетания факторов развития - даже превышен в последующие годы.

СТРАНЫ С РАЗВИТОЙ РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКОЙ
Экономика США была одним из основных генераторов позитивных новостей в 2017 году. После резкого замедления до 1,7% в 2016 г., темпы ее роста вернулись к значениям двухгодичной давности - 2,2%. При этом индекс деловой активности в производственном секторе - PMI на протяжении всего года находился на более высоких значениях, чем в декабре 2016 г., когда его значение составляло 54,5 пунктов, а в декабре 2017 г. на фоне роста производства и новых заказов достиг уровня 59,7 пунктов - более высокое значение - 60,8 пунктов - в течение года наблюдалось только в сентябре. Признаком улучшения конъюнктуры в реальном секторе экономики стало ускорение роста потребительских цен: темп потребительской инфляции составил порядка 1,7% по сравнению с 0,8% в 2016 г., в 2015 г. он вообще оказался рекордно низким для всего посткризисного периода, составив лишь 0,1%. Несмотря на определенное замедление процесса расширения занятости к концу года, экономика США сохраняет достаточный резерв роста для того, чтобы в 2018 г. продемонстрировать увеличение ВВП на 2,3-2,4%.

Уверенный рост наблюдался на американских фондовых рынках. Индекс S&P 500 за год прибавил более 22%, индекс Dow Jones для промышленных компаний - свыше 27%. За более чем 7,5 лет устойчивого роста - с минимальных значений в марте 2009 г., индекс S&P 500 увеличился в 4 раза, почти на 70% превысив максимальный докризисный уровень, зафиксированный в октябре 2007 г. и достигнув рекордных показателей рыночной перекупленности более чем за 20-летний период. Такая картина не может не вызывать опасений относительно возможности увидеть очередной «лопнувший пузырь» на фондовом рынке, что ставит ФРС США перед сложной дилеммой. С одной стороны, ускорение инфляции и необходимость ограничить «надувание пузыря» на фондовом рынке требует постепенного наращивания процентной ставки. В 2017 г. ФРС трижды принимала такое решение, повысив ее уровень в 2 раза - с 0,75% до 1,5%. С другой стороны, рост процентных ставок может дать негативный сигнал потребителям и компаниям реального сектора, а в случае излишне решительных действий - спровоцировать «прорыв» фондового пузыря вместо ограничения его роста и тем самым подтолкнуть формирование новых кризисных импульсов.

Одним из негативных следствий повышения процентных ставок может стать неблагоприятное для американских экспортеров изменение валютного курса. В течение 2017 г. курс доллара к евро упал с 1,05 до 1,2 долл./евро; на этом фоне экспорт товаров и услуг достиг к ноябрю рекордного значения в 200,2 млрд. долл., причем максимальный рост в помесячном выражении пришелся на гражданскую авиатехнику, авто- мобили и потребительские товары. Укрепление доллара по отношению к евро до значений, зафиксированных в начале 2017 г., может привести к снижению помесячных показателей американского экспорта на 3-5%, что негативно отразится на перспективах дальнейшего роста экономики США.

 Что касается стран еврозоны, то им в 2017 г. удалось продемонстрировать лучшую за весь посткризисный период динамику экономических показателей. Темпы роста ВВП, сопоставимые с достигнутыми в 2017 г. - порядка 2,1%, наблюдались только в 2010 г., однако тогда две из экономик еврозоны - Греция и Латвия по-прежнему находились в ситуации глубокого кризиса - спад ВВП на 5,5% и 3,8% соответственно, а для Испании были характерны нулевые темпы роста. Напротив, в 2017 г. все страны еврозоны демонстрировали устойчивый рост - в т.ч. Греция - на 1,8% и Испания - на 3,1%, причем самые низкие его темпы - 1,5-1,6%, проявившиеся в Италии, Франции и Бельгии, были на 0,3-0,6 п.п. лучше показателей, наблюдавшихся в 2016 г., а в ведущей экономике еврозоны - Германии - темпы роста даже превышали средние значения за докризисный период - 2,0% по сравнению с 1,7% в 1998-2007 гг. Существенно, что на темпы роста экономики еврозоны практически не повлияли последствия Брекзита, которому в 2016 г. во многих прогнозах отводилась роль одного из главных рисков на европейском континенте. Характерно, что экономика Великобритании от решения по Брекзиту также пострадала в минимальной степени - темпы роста ВВП снизились лишь на 0,1 п.п. по сравнению с 2016 г., в то время как безработица упа- ла на 0,5 п.п.

На фоне выраженных признаков оживления в экономике еврозоны, успехи в борьбе с безработицей и особенно с дефляционными тенденциями пока выглядят скромно. Уровень безработицы, хотя и снизился за год с 10,0% до 9,2%, остается крайне высоким. Сопоставимые уровни - 9,3-9,4% в 2017 г. имели такие страны, как Украина и Марокко, в то время как в США и Великобритании они были более чем в 2 раза ниже - около 4,4% в каждой из стран, а в Японии и Южной Корее - 2,9% и 3,8%, соответственно. В восточноевропейских странах ЕС, сохранивших национальные валюты, уровень безработицы также был существенно ниже - от 4,4% в Венгрии до 6,6% в Болгарии. Высокие показатели безработицы в среднем по странам еврозоны обусловливались главным образом проблемами трех стран - Италии - 11,4%, Испании - 17,1% и Греции - 22,3%, причем в Испании за год безработица сократилась на 2,5 п.п., а в Греции - на 1,3 процентных пункта. В Германии безработица упала до очень низкого уровня - 3,8%. По данному показателю Германия сблизилась с экономически развитыми странами Азии - где средний уровень безработицы составлял 3,4%, что в совокупности с показателями роста ВВП свидетельствует как об эффективности экономической политики кабинета Ангелы Меркель в период до и после выборов в Бундестаг - сентябрь 2017 г., так и об общем соответствии механизмов функционирования европейского экономического и валютного союза интересам германской экономики, добившейся впечатляющих успехов, несмотря на опасения, связанные с «миграционным кризисом» и неопределенностью, возникшей по итогам прошедших выборов.

Несмотря на рост европейской экономики и последовательную политику ЕЦБ, удерживавшего процентные ставки в экономике еврозоны на нулевом уровне на протяжении всего года, достижение целевого темпа инфляции на уровне 2% в годовом выражении пока остается делом будущего. В соответствии с оценками МВФ, рост потребительских цен в экономике еврозоны в 2017 г. составил 1,5% с минимальными шансами удержания этих темпов в 2018 году. Близкие к целевым показатели инфляции наблюдались только в Испании и Бельгии - 2,0% и 2,2%; особняком стоят прибалтийские страны с темпами инфляции от 3,0% - Латвия до 3,8% - Эстония. Тем не менее, прогресс и в этой сфере налицо: если в 2016 г. снижение индекса потребительских цен было зафиксировано в 6 странах еврозоны из 19, то в 2017 г. риски дефляции сохранялись только в Ирландии и Финляндии - рост потребительских цен на 0,4% и 0,8%, соответственно.

В Японии 2017 г. был ознаменован заметным ускорением темпов роста - до 1,5% по сравнению с 1,0% в предшествующем году и ростом фондовых рынков: индекс Nikkei увеличился более чем на 22%, почти на 14% превысив прежний рекорд десятилетия, достигнутый в июне 2015 года. Последний раз такие показатели наблюдались в декабре 1991 г., однако тогда они были зафиксированы в разгар обвального падения японского фондового рынка, начавшегося в январе 1990 г., в то время как нынешний подъем демонстрирует признаки устойчивости. Менее оптимистично, с точки зрения перспектив развития реального сектора экономики, выглядит ситуация в ценовой сфере. Несмотря на ускорение экономического роста и удержание Банком Японии отрицательного уровня процентных ставок -0,1%, потребительские цены выросли в 2017 г. всего на 0,4%, что на 0,5 п.п. выше, чем в «дефляционном» 2016 г., но в 2 раза меньше, чем в 2015 году. В соответствии с прогнозами МВФ, в 2018 г. рост потребительских цен не превысит 0,5%, что означает сохранение шаткого баланса японской экономики на грани дефляции.

В условиях, когда возможности Банка Японии по проведению стимулирующей экономической политики фактически исчерпаны на фоне дефицита финансовых активов, которые могут быть приобретены в рамках политики количественного смягчения, главным инструментом борьбы с рисками дефляции оказывается стимулирующая фискальная политика. Это создает предпосылки к пересмотру запланированного на 2018 г. снижения объема бюджетных стимулов, которое, при всей его рациональности, с точки зрения формальных показателей долгосрочной фискальной стабильности - объем государственного долга Японии уже превысил 1 квадриллион иен, что составляет порядка 240% ВВП, очевидным образом входит в противоречие с задачами ускорения темпов экономического роста. Более того, с учетом низких процентных ставок, концентрации обязательств государственного долга в руках национальных резидентов - включая тех, кто вложил в них пенсионные сбережения, а также стабильных налоговых доходов правительства риск кризисного «сброса» государственных обязательств представляется крайне низким, что обеспечивает возможность дальнейшего накопления государственного долга в пределах дополнительных 5-7% ВВП без угрозы для фискальной стабильности.

В случае если бюджетные стимулы будут все же сворачиваться, единственным значимым ресурсом экономического роста останется расширение экспорта. На фоне относительной стабильности курса японской иены по отношению к доллару США на протяжении большей части года - с начала февраля он колебался вокруг уровней 112-113 иен за доллар, Японии удалось продемонстрировать впечатляющий рост экспорта. В ноябре 2017 г. он вырос на 16,2% в годовом выражении, в т.ч. экспорт химической продукции - на 20%, продукции машиностроения - на 22,9%, изделий из железа и стали - на 27,9%. Рост зарубежного спроса на японский экспорт будет прогрессировать по мере оживления мировой экономики, возвращая страну на путь экспортоориентированного роста, обеспечивший ей впечатляющие экономические успехи несколько десятилетий назад.

СТРАНЫ С РАЗВИВАЮЩИМИСЯ РЫНКАМИ
Группа стран с развивающимися рынками на протяжении последних десятилетий радикально укрепила свои позиции в мировой экономике, все активнее выступая в качестве «законодателя трендов» в глобальном масштабе. В соответствии с оценками ИМЭМО РАН, на эту группу в 2017 г. приходилось порядка 38,3% мирового ВВП при расчетах по среднегодовому курсу национальных валют к доллару США и 57,2% - при расчетах в долларах США по ППС 2016 года. При этом из 3,63 процентных пунктов совокупного роста мирового ВВП по ППС в 2017 г. этими странами было обеспечено порядка 2,69 п.п.; иными словами, в их актив надо записать почти три четверти прироста мировой экономики. Данные цифры наглядно демонстрируют значимость рассматриваемой группы стран, хотя и маскируют существенные различия между ними как по весу в мировой экономике, так и по вкладу в ее рост.

Наибольший вклад в формирование глобальных тенденций традиционно вносит экономика КНР, развитие которой в 2017 г. обусловило увеличение мирового ВВП по ППС на 1,19 п.п. - для сравнения, вклад США составил лишь 0,94 п.п., стран еврозоны - около 0,25. Несмотря на устойчивое замедление темпов ее роста - при подсчетах по текущему курсу национальной валюты к доллару США - с 10,6% в 2010 г. до 6,7% в 2016 г. и лишь незначительное - не более чем на 0,1 п.п. - ускорение роста в 2017 г., она остается наиболее быстрорастущей из крупнейших национальных экономик. В период после глобального кризиса 2008-2009 гг. китайской экономике удалось осуществить важный стратегический маневр, перейдя от ориентации на внешние источники роста к преимущественной опоре на потенциал внутреннего рынка.

Несмотря на то, что в последние годы китайское руководство предпринимает активные усилия, направленные на стимулирование внешнего спроса на продукцию китайского экспорта - в т.ч. в рамках масштабной инициативы «Один пояс, один путь», задача поддержания высоких темпов экономического развития страны связана, в первую очередь, с использованием внутренних источников роста, причем в ближайшие годы на них может быть возложена дополнительная нагрузка. Состоявшийся в октябре 2017 г. XIX съезд Коммунистической партии Китая - КПК, поставил амбициозную цель на среднесрочную перспективу - обеспечить к 2021 г., когда будет отмечаться столетний юбилей КПК, полную победу над бедностью и построение «общества среднего достатка». Замедление темпов экономического роста представляет собой очевидную угрозу достижению этой цели. С учетом этого можно ожидать, что программы стимулирования национальной экономики в КНР могут быть не только пролонгированы, но и расширены с тем, чтобы удерживать темпы роста на уровне не ниже 6,0%.

Дополнительные возможности для реализации такого политического курса обеспечиваются благодаря достигнутой в 2017 г. стабилизации ожиданий относительно будущего развития экономики КНР. После резкого обвала китайского фондового рынка - с июня 2015 г. по февраль 2016 г. ведущий индекс Shanghai Composite снизился почти в 2 раза и падения темпов роста ВВП ниже «символического» уровня 7,0% в 2015 г. среди участников рынков и представителей экспертного сообщества сформировались опасения «жесткой посадки» китайской экономики. За прошедший период вероятность реализации данного сценария заметно снизилась. С одной стороны, в стране удалось провести ряд успешных мер по стимулированию внутреннего спроса - включая масштабные проекты инфраструктурного и промышленного развития и структурному реформированию национальной экономики - включая меры по стимулированию роста эффективности государственных предприятий. Это дало рынкам недвусмысленные сигналы относительно наличия у китайского руководства достаточных финансовых ресурсов и профессиональных компетенций для того, чтобы противостоять возможным рискам экономической дестабилизации в будущем.

С другой стороны, китайские регуляторы сумели нормализовать ситуацию на фондовом рынке, не допустив ни резкого взрыва «фондового пузыря», ни его повторного «надувания». В конце 2017 г. индекс Shanghai Composite стабилизировался в диапазоне 3300-3400 пунктов, что заметно выше зафиксированного в феврале 2016 г. минимального значения - 2638,30 пунктов, но существенно ниже показателей в диапазоне 4600-5180 пунктов, достигнутых на пике фондового бума в мае- июне 2015 года. При сохранении очевидных очагов «перегретости» экономики - прежде всего, в сфере жилищного строительства и корпоративных заимствований, объем которых превысил 160% ВВП - это практически исключает в краткосрочной перспективе возможность резких сбоев в экономике КНР, которые могли бы нанести критический ущерб перспективам глобального оживления.



Из числа других крупных развивающихся экономик максимальный вклад в рост глобального ВВП по ППС - 0,48 п.п., внесла экономика Индии. Если в предкризисный период 1998-2007 гг. среднегодовые темпы экономического роста в данной стране - 7,1% были на 2,8 п.п. ниже, чем в КНР, то, начиная с 2014 г., на протяжении трех лет Индия опережала КНР по темпам роста, причем максимальным - 1,1 п.п., это опережение оказалось в 2015 г. на фоне отмеченного выше замедления экономического роста в Китае. В 2016 г. «отрыв» Индии оказался минимальным - 0,1 п.п., а в 2017 г. экономика КНР опять вырвалась вперед, хотя и с незначительным превосходством, также порядка 0,1 п.п. Тем не менее, начиная с 2018 г. Индия имеет все шансы вновь опередить КНР, причем после 2020 г. ее отрыв по темпам роста может достигнуть 2,2-2,4 п.п. Основой «рывка», способного в среднесрочной перспективе вывести темпы роста индийской экономики на уровень 8% и выше, является масштабная программа государственных расходов, а также комплекс структурных преобразований, ядром которых является начатая в июле 2017 г. налоговая реформа. Достигнутая, начиная с 2013 г., стабилизация платежного баланса - выход дефицита платежного баланса по текущим операциям на уровень ниже 2% ВВП по сравнению с 4,8% в 2012 г., также способствует достижению этой цели, хотя увеличение импорта по мере ускорения темпов роста и зависимость экономики от колебаний валютного курса - ставшая одной из причин замедления роста в 2017 г., могут выступать в роли факторов, угрожающих достижению амбициозных ориентиров роста в ближайшие 2-3 года.



Экономики других стран с развивающимися рынками в 2017 г. демонстрировали существенно более скромные успехи. Экономика Бразилии после глубокого спада в 2015-2016 гг. на 3,8% и 3,6%, соответственно, вернулась к положительным темпам роста - 0,7%, однако устойчивость данного тренда на фоне сохраняющейся политической и экономической нестабильности находится под вопросом. В целом, лишь 3 страны Латинской Америки и Карибского бассейна в 2017 г. демонстрировали экономический спад по сравнению с 8 странами в 2016 г.; при этом наибольшего прогресса добилась Аргентина, которая смогла выйти на рост в 2,5% после спада на 2,2%. Региональным очагом «экономической напряженности» остается Венесуэла, где экономический спад наблюдался четвертый год подряд. Резкое замедление оказалось характерно для стран-экспортеров углеводородного сырья из региона Ближнего Востока и Северной Африки, где темпы роста упали до 1,7% по сравнению с 5,6% в 2016 году. Несмотря на частичное восстановление сырьевых цен, им ни при каких обстоятельствах не удастся в ближайшие годы выйти на докризисные темпы развития экономики. То же самое можно сказать и о странах СНГ, где наряду с последствиями негативных ценовых шоков для стран-экспортеров сырья действуют дестабилизирующие факторы, связанные с политическим конфликтом на востоке Украины и санкционным противостоянием России с экономически развитыми странами - в первую очередь, ЕС и США, косвенно затрагивающим также и другие страны Евразийского экономического союза.

ПРИЗРАК ПРОТЕКЦИОНИЗМА ВСЕ МЕНЕЕ СТРАШЕН
Важный итог 2017 года заключается в необходимости радикальной переоценки угроз, обусловленных возможным нарастанием уровня протекционизма в мировой экономике. На протяжении 2015-2016 гг. в экспертных и деловых кругах последовательно нарастали опасения относительно отказа ведущих экономически развитых стран и стран с развивающимися рынками от курса на либерализацию торговли и инвестиций. Эти опасения достигли апогея после решения Д. Трампа о выходе США из подписанного в 2016 г. соглашения о создании Транстихоокеанского партнерства. В начале 2017 г. эксперты называли рост протекционистских тенденций в качестве одного из ключевых рисков, угрожающих развитию мирохозяйственных связей и, как следствие, начавшемуся оживлению мировой экономики. Реальность, однако, показала, что эти опасения были сильно преувеличены.

Один из главных аргументов, использовавшихся сторонниками «протекционистского алармизма», был связан с устойчиво высокой численностью вновь вводимых торговых ограничений в странах Группы 20. Она достигла пика в 2015 г., когда было введено 93 новых торговых барьера в форме повышения внешнеторговых пошлин и налогов, ужесточения таможенных процедур, применения количественных ограничений - без учета инициирования применения защитных мер во внешней торговле. С середины октября 2016 г. по середину мая 2017 г. таких мер было зафиксировано 42 - в среднем по 6 мер в месяц. Это несколько выше среднемесячных показателей за 2014 и 2016 гг. - 5,8 и 4,8 мер, соответственно, но существенно ниже уровня 2013 и 2015 гг. - 7,2 и 7,8. Еще более важным является то обстоятельство, что с октября 2016 г. по середину мая 2017 г. число мер, направленных на снижение барьеров в торговле, также составило 42, причем объем торговли, на которые распространялись соответствующие меры, более чем в 3 раза превышал объем торговли, подпадавший под действие ограничительных мер - 163 млрд. долл. по сравнению с 47 млрд. долл. Соответствующие цифры не только не позволяют говорить о нарастании протекционистских тенденций в странах Группы 20, но и свидетельствуют о сохранении в них мощного запроса на либерализацию торговли, который с высокой степенью вероятности будет нарастать по мере укрепления роста мировой экономики.

Соответствующий вывод подкрепляется данными Global Trade Alert, в соответствии с которыми, с 2009 г. до конца 2017 г. в мире было введено 9865 мер, ограничивающих торговлю и движение факторов производства, причем пиковые уровни их применения - 1310 и 1342, соответственно, были зафиксированы в 2012-2013 годах. В то же время на протяжении последних лет наблюдалось почти двукратное снижение числа случаев применения новых ограничительных мер - с 1155 в 2015 г. до 941 в 2016 г. и 642 в 2017 году. Данный результат был достигнут главным образом за счет сокращения числа новых протекционистских мер в торговле товарами - с 980 в 2015 г. до 528 в 2017 году. Таким образом, опасения относительно нарастания протекционистских тенденций не находят фактического подтверждения, что позволяет с растущим оптимизмом смотреть на перспективы развития мировой торговли в ближайшие годы.

Дополнительные источники оптимизма в данной сфере как никогда нужны глобальной экономике с учетом существенного замедления темпов роста торговли товарами и услугами в посткризисный период. Если на протяжении десятилетия 1998-2007 гг. среднегодовые темпы ее роста составляли порядка 6,8%, более чем в полтора раза опережая темпы роста глобального ВВП, то в 2015-2016 гг. они упали ниже темпов роста мировой экономики, достигнув в 2016 г. рекордно низкого уровня - 2,4%. В 2017 г. было зафиксировано частичное восстановление темпов роста мировой торговли товарами и услугами до уровня 4,2% - при этом торговля товарами росла несколько быстрее - на 4,3%. Основным двигателем роста было увеличение экспорта товаров и услуг из стран с развивающейся рыночной экономикой на 4,8%, хотя экономически развитые страны ненамного от них отставали, продемонстрировав рост экспорта на 3,8%. В случае продолжения глобального экономического оживления и дальнейшего снижения интенсивности применения новых ограничительных мер мировая торговля имеет хорошие шансы ускорить свой рост до 4,8-5,0% в ближайшие два года, не менее чем на 1 п.п. опережая темпы роста глобального ВВП. Для закрепления этого результата и выхода на более амбициозные цели расширения экспорта мировой экономике потребуется обеспечить устойчивое восстановление объемов внутреннего спроса в странах с развитой рыночной экономикой - в первую очередь, в ЕС, а также существенное расширение спроса на импорт в странах с развивающимися рынками - в первую очередь, КНР и Индии, по мере роста среднедушевого уровня ВВП и увеличения доли среднего класса в общей численности населения.

Сергей Афонцев - Член-корреспондент РАН, доктор экономических наук, зав. отделом ИМЭМО РАН 

 

Назад



 
       АНАЛИТИЧЕСКАЯ ЛЕНТА      --------

Экономика Швеции
  
.........................................................................

Экономика Ирландии


........................................................................


Экономика Нидерландов
 

.........................................................................

Экономика Германии
 

........................................................................

Экономика Финляндии
   
........................................................................

Экономика Польши


........................................................................

Экономика Франции


........................................................................

Экономика Норвегии

........................................................................

Экономика Италии


........................................................................

Экономика  Англии 

.......................................................................

Экономика Испании
.........................................................................

Экономика Дании


.......................................................................

Экономика Турции


.......................................................................

Экономика Китая


.......................................................................

Экономика Греции

......................................................................

Экономика США
 
.......................................................................

Экономика Австрии

......................................................................

Экономика России


.......................................................................

Экономика Украины


........................................................................

Экономика Кипра

.......................................................................

Экономика Израиля

.......................................................................

 Экономика Японии


......................................................................

 Экономика Индии


......................................................................

Экономика Европы


......................................................................